Ярослав Титарев - Бальдр и Тёмный бог

нему и помог забраться на борт.

— Бальдр, мы пойдём с тобой! — сказал он, отжимая бороду.

— Нет. Никто не пойдёт со мной! — сказал я.

Я правил лодку к причалу, чтобы оставить Годи на берегу. Кетиль ухватился за нос и подтащил нас к берегу. Йорунн забралась ко мне и обняла.

— Что же ты, оставить нас решил?! — поругала меня она. — Не надейся!

Я поглядел ей в глаза, полные тоски и любви ко мне. Я ведь тоже любил её до того, как встретил Маргрет. Я поцеловал Йорунн в губы нежно и благодарно, а потом отстранился.

— Неужели… — прошептал я удивлённо, поглядев на колдунью.

Годи, Кетиль и Рагги тоже воскликнули от удивления. Йорунн принялась себя ощупывать.

— Что случилось? — не понимала она.

— Ты помолодела, — сказал я, любуясь её красотой.

Кожа Йорунн разгладилась, пропали все морщины, грудь подтянулась, взгляд сделался живее, волосы заблестели на солнце.

— Ты вернул мне молодость! — проговорила она. — Ты выполнил клятву спасти Истлаг…

— Твоя истинная любовь и самоотверженность вернули тебе твою молодость, милая, — сказал я.

Йорунн вновь приникла ко мне, погладила по животу и скользнула ниже по бедру.

— Разреши мне быть с тобой, и я сделаю тебя счастливым, — прошептала она мне в ухо.

Я выпустил Йорунн из объятий.

— Мне не вернуть тебя, — грустно покачала головой она.

Я мрачно кивнул.

— Я награждён Бессмертием, друзья, — сказал я. — А значит, обречён на одиночество. Я не хочу больше вести за собой людей. Ищите своё счастье сами. Здесь или в другой стране. Годи, я буду благодарен тебе, если останешься при Лейфе и попробуешь вложить в его глупую белокурую голову хоть какую-то добрую память обо мне. Больше всего меня злит, что сын меня ненавидит.

— Так он твой сын? — усмехнулся Годи.

— Мой! — с гордостью ответил я. — Но я поклялся Маргрет во имя память Хёрда молчать. И вы молчите. Рагги, — повернулся я к молодому хирдману, — Хедвиг теперь твой, наведи там порядок. Кетиль, — кивнул я воину, — ты верно служил мне. Будь с Рагги и помоги ему, он ещё молод. Йорунн… — повернулся я к подруге, — усадьба на Песчанном берегу навсегда останется в моей памяти, спасибо тебе за всё, что сделала для меня. По мне, ты более достойна быть хранительницей Истлага, чем моя мать.

Я простился с друзьями, Кетиль вытолкнул лодку в море, я положил вёсла на воду и принялся грести. Когда отгрёб достаточно далеко, достал Эйсир и с мыслями о невыносимости потери Маргрет направил себе в грудь. Я надавил, но меч не входил.

— Ничего у тебя не получится, — просвистел над волнами голос Хель. — Эйсир колет только в руках врага.

Вдруг сама богиня смерти явилась передо мной и села на скамью напротив.

— Верни Маргрет, — сказал я. — Я готов отдать тебе десять тысяч своих дней, забери мою вечность, оставь нам с ней лишь дни для одной человеческой жизни.

— Может и вернула бы, но я не могу, — ответила Хель. — Я не могу вернуть двоих, один из которых ещё не рождён. Внутри Маргрет был твой ребёнок.

Я стиснул зубы и направил печальный взгляд в бескрайний горизонт. Волны бились о борта, ветер трепал волосы: мои и богини смерти.

— Однажды ко мне в чертог пришёл путник, — сказала Хель. — Но он не был мёртвым. Он сказал, что долго плыл, плыл пока земной мир не перетёк в подземный. Он достиг Хельхейма и ушёл от меня живым.

— Ушёл живым? — я поднял на Хель удивлённый взгляд.

— Только не говори никому, — она склонилась ко мне и натянуто улыбнулась.

— Как далеко нужно плыть и в каком направлении?

— Не знаю. Тот путник пока не возвращался, чтобы рассказать.

Хель вмиг растворилась на ветру, я вновь остался один, взялся за вёсла и принялся грести.

Конец первой части.

--">