Жанна Штиль - Свет погасшей звезды

сказал, что тот вдовец и у него есть невеста. Так ли будет в новой временно́й петле? Какие ещё их ждут неожиданности?

Глава 19

Чистая синева неба дышала зноем. Солнце пробивалось сквозь густую завесу неподвижной листвы высоких деревьев, обступивших дорогу с обеих сторон. Даже здесь, в лесной тени, воздух казался вязким, неподвижным, горячим.

Мерно покачиваясь, по узкой дороге ползла карета. Её тёмная поверхность притягивала солнечные лучи, нагревалась, щедро делилась теплом с теми, кто находился в кузове.

Следом за каретой плелись кони, впряжённые в тяжело гружёные телеги.

Слышался надсадный скрип повозок и ленивое понукание возниц.

Наташа оттянула пальцами высокий, плотно облегающий шею воротник платья. Грубая ткань натирала кожу. Несмотря на чистоту и свежий запах, платье хотелось с себя содрать. С чужого плеча — его хозяйка была высокой и худощавой, — оно было узкое в груди и жало в подмышках. Если рукава девушка подвернула, то низ не мешало бы обрезать и подшить заново.

Второе платье, которое досталось Людмиле, было достаточно широким, чтобы не стеснять движений. Оно принадлежало второй убитой женщине и сидело на компаньонке графини словно влитое. Оно подошло бы и Наташе, но она, не раздумывая, отбросила его в сторону, заметив на нём белёсое жирное пятно в области живота.

Платки выглядели не лучше — такие же плотные, большие и тяжёлые.

Не-ет, — мысленно застонала девушка. При первой же возможности она избавится от чужой одежды. Почему-то рубашку Шамси она восприняла как свою и даже испытала удовольствие, надев её, а вот платье убитой… Энергетика предыдущего владельца ощущалась отрицательной и вызывала дискомфорт.

Люся спала, приоткрыв рот и посапывая. Над верхней губой блестели бисеринки пота. Выбившиеся из белого хвоста, схваченного шнурком, и едва отросшие у корней тёмные волосы навели на мысль, что в ближайшем будущем корни нечем будет закрасить. Наташа не смогла вспомнить ни одного народного средства для их глубокого осветления, как и возврата прежнего цвета.

Мисси растянулась рядом и была похожа на плюшевую игрушку, нуждающуюся в срочной стирке. Пахло от неё соответственно.

Девушка прижимала руку в месте раны, стараясь не думать об утихшей боли. Щёки горели; поднялась температура. Проглотив очередную таблетку из своих запасов, рассчитывала немного поспать, но сон не шёл. Укачивало. Подступила тошнота. В который раз выручил лимон.

Графиня подвинулась к окошку и глотнула свежего воздуха. Заметив Шамси, следовавшего на коне за каретой, кивнула ему, чтобы подъехал.

Он поравнялся с окошком. Вид бледного лица женщины сказал за себя. Нагнувшись к холке коня, ободряюще улыбнулся и намеренно заговорил на старонемецком языке с целью напомнить Вэлэри о недавнем разговоре. Она должна не только слушать и понимать, о чём ей говорят, но и участвовать в беседе:

— Скоро будет ручей. Переправимся через брод, минуем лес, и дело пойдёт веселее. Можно будет ускорить ход.

В ответ Наташа выдохнула с облегчением и благодарно улыбнулась:

— Поняла, спасибо.

Желание мужчины помочь ей как можно быстрее освоиться в этом времени вызвало благодарность. Задержала на нём взгляд.

Верхом на коне Шамси выглядел необычайно притягательно: прямая осанка, гордая посадка головы, пронзительный взор, который заметно теплел, стоило ему встретиться с её глазами. Концы повязанной вокруг головы банданы падали на спину. Её чёрный цвет слился с иссиня-чёрными усами и бородкой, заострил черты смуглого лица, оттенил влажную бархатистость глаз в обрамлении длинных густых ресниц.

У девушки перехватило дыхание — араб был красив как никогда. В каждом движении сквозили сила и уверенность. Наруч по-прежнему туго обхватывал предплечье; ветровка выглядывала из рюкзака, прикреплённого рядом с седельной сумкой.

Конечно, он находится в своём времени, на своём месте, — отвела глаза Наташа от Шамси, направившего своего коня вперёд. Здесь и воздух слаще, и дышится легче, и солнце светит ярче.

И этот на своём месте, — заметила неподалёку Бригахбурга, остановившего коня и обернувшегося назад. Кому-то, невидимому девушке, он указывал плетью в хвост обоза, подавая знак ускориться. Выглядел мужчина не хуже гехаймрата: такой же подтянутый, стройный, крепкий. Рубаха обтягивала широкие плечи; закатанные выше локтя рукава открывали загорелые, мускулистые --">