Иван Полежаев - Древний фолиант. Начало

ее рубашкой вверх. То же самое сделали и другие игроки. Валерьян положил колоду на стол.

— Банк, стол. Режь, — сказал он, и один из присутствующих своей картой сдвинул колоду.

— Встать, — сухо сказал Вениамин Эдуардович, и присутствующие перевернули свои карты.

На столе лежали король Бубен, дама Черви, семерка Бубен, восьмерка Пик, семерка Черви, а у Валерьяна была девятка Пик.

Вениамин Эдуардович перевернул свою колоду вверх рисунком и стал отсчитывать карты. Десять Пик, девять Черви.

— Бито, есть, — произнес он. — Получите свой выигрыш. — Валерьян сгреб купюры остальных игроков. — Не желаете еще раз?

— Желаю, — ответил Валерьян.

Теперь играли они вдвоем. Остальные решили понаблюдать за реваншем.

На этот раз восьмерку Пик достал Вениамин Эдуардович, а Валерьян начал сдавать свою колоду. На стол легли дама Черви, король Черви, а затем семь Пик и десять Пик.

— Готово, — сказал Валерьян, хладнокровно глядя на соперника.

Раздались удивленные голоса.

— Выиграл, выиграл, — начали переговариваться в толпе. — Второй раз выиграл.

— Вам определенно сегодня везет, — тихо прошипел Вениамин Эдуардович, — обыграть такого мастера, как я, это большая удача.

— Ну что вы, — сказал Валерьян, — это вам только кажется.

— Кажется, что вам везет?

— Нет, то, что вы — мастер, — сказал Валерьян, и, собрав купюры, встал из-за стола.

В этот вечер Валерьян должен был встретиться в усадьбе со старым знакомым Артуром Кондрашевым, который собирался привести ему старинный фолиант какого-то древнего философа-мистика. По легендам, тот зашифровал в нем страшные колдовские тайны, и с помощью него можно было влиять на мироздание. Поскольку сам Артур относился к таким слухам как к бабкиным сказкам, он с удовольствием согласился продать фолиант Валерьяну, который любил старинные книги и активно их коллекционировал. Артура еще не было, и Валерьян решил подойти к другому столу, он был значительно меньше основного. За ним сидели двое пожилых мужчин.

— Не желаете с нами в преферанс, Валерьян Иванович? — спросил мужчина с пенсне на носу.

— Почту за честь, господа, — сказал Валерьян, приставляя третий стул к столику.

— Однако, как порой приятно бывает напрячь мозг за очередной партейкой в преферанс.

— Вы коньяку не желаете? — поинтересовался второй пожилой мужчина в старом мундире темно-зеленого цвета.

Это был отставной полковник Ручковский, который коротал старость в картежных баталиях. Пожилого в пенсне звали Андросов, он так же был отставным, но не военным, а статским советником.

— Нет, господа, благодарю покорно. Не люблю дурманить рассудок.

— Ну что вы, — возразил Андросов, — для сосудов коньяк весьма даже полезен.

— Для сосудов, положим, полезен, а вот для усидчивости — нет, — сухо оборвал тему Валерьян. — Шесть пик, — заявил он свой контракт.

— Шесть пик мои, — сказал Ручковский. — Красиво вы Вениамина обыграли. С этими парвеню так и надо.

— Без козыря, — сказал Андросов. — А вы, Валерьян Иванович, все бобылем до сих пор?

— Да, — ответил Валерьян. — Знаете, как древние мудрецы говорили: лучше быть одному, чем в плохой компании. Берите прикуп, я пас.

— Вас послушать, так хочешь быть счастливым — не женись, — засмеялся Андросов. — Эх, семь Черви.

— Пасс, — сказал Ручковский.

— Вист, — сказал Валерьян. — Ложимся. А если глубже копнуть, что есть счастье, господа? Вот вы, седые висками, ответьте мне молодому.

— Ой, оставьте вы эту философию, — отозвался Ручковский, кидая карту на стол. — Начитались этих греков да немцев, они вам совсем голову навозом забили. По мне, все просто должно быть, все, что голову морочит, — балласт.

— Не мудрено, вам мундирам так жить легче. Есть приказ, и думать не надо, — вздохнул Андросов.

— А вот в политике так не бывает. Там всегда думаешь, порой тошнит уже от всех этих интриг. Так вот, господа, отвечу вам, что такое счастье: это возможность забыться. Да, уверяю вас, сама возможность забыться от гнилого мира — это и есть самое большое счастье. И большинство людей этим только и живет. Я вот порой просыпаюсь ночью в холодном поту и понимаю, что все уже позади: не надо мне на ковер ехать, где меня снова распекать будут. Вместо этого поеду в карты играть. И так хорошо становится, как будто Бог по душе прошел.

— А ежели проиграетесь, тоже счастье? — спросил Ручковский.

— Ну, тогда --">