Ная Геярова - Слезы навий

– Готово! – и кинулся следом за Никой и Игнатом.

Рита осталась у ворот, провожая Стаса тоскливым взглядом. Аглая налетела на этот взгляд, отвернулась. Нехорошо. И жалко. Не обратит Стас на Риту никакого внимания. Зачем ему такая, если есть Ника, рядом с которой даже симпатичная Аглая выглядела мышью серой. А девчонка надеется. Жалко ее. Да, Ника взбалмошная, капризная. А еще вызывающе красивая.

Аглая направилась мимо Риты, входя в ворота.

Игнат ушел далеко вперед по широкой, вымощенной плиткой дорожке. Перед ним, извиваясь кошкой, ступала Ника. Аглаю передернуло. И куда Стас смотрит? Игнат еще тот кобель. Наиграется в гляделки – назад, под крылышко Аглаи вернется. Не впервой, проходили. А вот Стас? И почему терпит? Или правда не видит вызывающего поведения любимой? Или настолько занят съемкой неучтенного домика? Стас не выпускал камеру из рук, на каждом шагу делая новый снимок. И как только не спотыкается, ведь не смотрит под ноги?

Позади хлопнули ворота. Аглая быстро оглянулась. Рита посмотрела виновато, пожала плечами:

– Нечаянно!

Игнат и Ника разом презрительно оглянулись на нее. Игнат шикнул и пошел к дому, увлекая за собой Нику. Стас махнул рукой, призывая к тишине. И только Аглая ничего не сделала и не сказала. Пока ребята направлялись к дому, она осталась стоять на дорожке, прислушиваясь. Почудилось ей, что, как только ворота закрылись, стало заметно темнее, будто пелена опустилась. И ели за двором зашумели верхами. А край подернутого чернотой неба осветила зарница. Гулко хлопнули резные ставни на высоченных окнах шикарного особняка.

– Гроза надвигается, – неуверенно проговорила Аглая, обращаясь к ребятам. Но ее никто не слышал. Все уже стояли у двери. Та была необычна. С витиеватой ручкой, деревянной резьбой по всей поверхности, покрытая темным лаком. К двери вела высокая лестница с широкими перилами. Аглая такие видела только на картинках в старых домах дворян да бояр. Ну да чего только сейчас не сделают, были бы деньги, и любую фантазию воплотят в жизнь. Аглая поспешила к ступеням и остановилась. Негромко, но зло залаяли собаки. Все стоявшие у двери замерли.

– Охрана? – вопросительно посмотрела Аглая на Игната. Тот молча кивнул. Стас в это время быстро фотографировал дом.

«Такими снимками любая желтая газетенка заинтересуется!»

Отскочил на несколько ступеней вниз, сделал пару снимков. И замер, медленно опуская руку с зажатым в ней телефоном.

Аглая проследила за его взглядом. По зеленеющей площадке в их сторону двигались трое. В длинных балахонистых одеяниях. Со скрытыми под капюшонами лицами. На черных конях, роющих нежную траву тупыми копытами и нетерпеливо грызущих удила. Глаза иноходцев прикрыты черной повязкой. Кони крутили гривастыми головами, громко сопя нервно трепещущими ноздрями. Рядом с ними шли пять огромных псов. Аглая ощутила, как по спине прошел озноб. Она никогда за всю свою жизнь не видела таких псов. Собственно, и людей таких она тоже не видела. Для охраны они выглядели очень необычно. Но кого только не развелось нынче. И приверженцы новых верований, и поклонники дьявола, и сектанты всякие. Но псы!

Выше иноходцев, с ощерившимися черными пастями, из которых вываливались до жути длинные раздвоенные языки. С желтых клыков свисала кровавая слюна. Загривки вздыблены, на толстых шеях металлические ошейники с шипами, от них тянулись поводки, теряющиеся в широких рукавах просторных одежд охранников. Псы смотрели перед собой белыми глазами без каких-либо зрачков.

– Мама! – Рита первая подала голос и бросилась назад к воротам. Следом завизжала и рванула со ступеней Ника. Стаса сдернул с места бегущий Игнат. Аглая стояла, не в состоянии отвести взгляда от жутких морд псов. Те щерились и рычали.

– Аля! – долетел издалека голос, принесенный порывом ветра.

Тонкие костлявые пальцы выскользнули из темных рукавов, щелкнули карабины ошейников. Спущенные с поводков псы тряхнули чудовищными головами.

До Аглаи донесся чавкающий звук облизываемых пастей.

– Аля!

Испуганный, истошный крик Ники подстегнул. Аглая очнулась, бросилась к воротам.

А в небесах в этот момент прогремел первый грозный раскат.