Андрей Евгеньевич Первухин - Ученик. Книга первая

Даже, не поздоровавшись, она подошла ко мне и села около моей головы, предварительно махнув женщине: Мол, давай, уступай место.

— Ну, молодой человек, Как у нас дела? — спросила она у меня.

— У вас не знаю, бабушка. А у меня голова болит, и, похоже, я потерял память, — ответил ей я.

Девочка, услышав мои слова, фыркнула, за что, тут же схлопотала подзатыльник от матери. Бабушка тоже улыбнулась.

— Ну, раз ты шутишь, значит пошел на поправку. Голова сильно болит?

— Если не пытаюсь встать, то несильно, а если встаю, то сразу больно в затылке становится, ответил ей я.

— Сейчас посмотрим, ну как не шевелись, и смотри прямо перед собой, — сказала лекарка, поднимая обе руки над моей головой.

Я выполнил ее приказ, и стал смотреть, что будет дальше, происходящее меня начала немного забавлять. Лекарка что-то забормотала, и я увидел, как вокруг ее рук начал появляться зеленоватое сияние, которое от ее рук начало медленно опускаться на мою голову. От неожиданности я дернулся всем телом, пытаясь убрать свою голову в сторону. Свечение пропала, бабуля сердито посмотрела на меня.

— Ты что не можешь немного полежать не шевелясь? Или не хочешь, чтобы я тебя вылечила? — спросила она меня.

— Что это было? У вас руки светились! — Удивленно сказал я.

— Да уж, сильно тебя приложило по твоей бестолковке. Руки у меня светятся, потому что я лекарка, потому что я пытаюсь твою пустую голову вылечить. — С ехидцей ответила мне бабушка. — Или ты не помнишь, как лекарки лечат? Или ты никогда этого не знал, олух ты деревенский.

— Не помню, — буркнул я. — Ничего не помню.

— Просто лежи и не шевелись, — скомандовала она. — Я все быстро сделаю.

Я послушно замер, уставившись на руки бабки, которые она снова подняла над моей головой. На этот раз, увидев свечение я не стал дергаться и уворачиваться, а после того как это зеленое свечение опустилось на мою голову, я почувствовал, что боль в затылке начала потихоньку уходить. Лекарка еще немного поводила руками над моей головой, после чего убрала руки от меня и повернулась к женщине.

— Все, что могла сделать, я сделала. Память твоему сыну я вернуть не могу, нет у меня такой силы. Но ты не переживай, у людей после удара по голове часто пропадает память, но со временем возвращается. Хорошо, что идиотом не стал. Сейчас свари ему бульон и покорми, уж больно твой сын отощал за пять дней. Но кроме бульона пока ничего не давай, иначе у него живот заболит, а мне к вам бегать постоянно времени нет. — Сказала лекарка женщине. После этих слов она развернулась и пошла к выходу.

— Спасибо вам огромное! — Запричитала женщина. — Не знаю как вас и благодарить.

— Раз не знаешь, я подскажу. С тебя пять медяков! Если опять голова заболит, сразу зовите меня! — Сказала лекарка и вышла из комнаты, женщина пошла ее провожать.

Мы остались вдвоем с девочкой, которая, не отрываясь, смотрела на меня, своими голубыми глазищами. Ей было от пяти до семи лет, одета она была в, когда то голубое, а сейчас в сильно выцветшее платье и в сапожки, такие же кожаные, как у ее матери. Девочка была блондинкой, и мало походила на свою маму. «Наверно в отца пошла», — подумал я.

— Ты, правда, ничего не помнишь? — спросила она у меня.

— Ничего. — Коротко ответил я.

— Я тебе все-все расскажу! — Прощебетала она. Меня зовут Лана, я твоя сестра, а маму зовут Магда, а папу Герф. Мне шесть лет, а тебе тринадцать. У меня есть две подруги Стела и Мегги, одной шесть, а другой семь лет, у Стелы есть красивое платье!

— Стой, стой! — перебил я ее словесный поток. — Ты про нашу семью рассказывай. Чем мама занимается, чем папа?

— Папа у нас лесоруб, он самый сильный в округе, а может в империи, мама самая лучшая швея в деревни. Ты нашему папе помогал, когда на тебя упало дерево. Я очень испугалась, а мама наша два дня плакала, пока лекарка не объяснила ей, что с тобой ничего плохого не случилось, должен очнуться. Я тоже плакала, я слышала, как лекарка сказала папе, пока мама не слышит, что ты можешь умереть, что сильный лекарь нужен! — Девочка замолчала, ее огромные глаза заблестели и из них потекли слезы.

Я с детства не мог спокойно смотреть, как дети плачут, поэтому, встал с кровати, подошел к ней и обнял. Она уткнулась носом в мою грудь и зарыдала пуще прежнего, я же гладил ее по голове, пытаясь успокоить. К счастью вскоре вернулась моя, как выяснилось, новая мама. Увидев, что я встал с постели, она не на шутку --">