Константин Викторович Кузнецов - У нас идет дождь

бесполезно. Хронос отчитывал жизненные песчинки, не обращая внимания на мольбы и уговоры бывшего храбреца.

Причмокнув губой, Фук покосился на огромную черно-белую фотокарточку, которая отчего-то накренившись вправо, будто при качке. На фоне ремонтных доков, положив руки друг другу на плечи, стояли трое молодых офицеров.

Фук слишком хорошо помнил своих друзей, чтобы выкинуть из головы то замечательное время, когда они были молоды. Он мог забыть, что случилось вчера или даже минуту назад. Но прошлое виделось ему ярко, как никогда.

Того что справа, звали Луис Варра, а в середине возвышался Гордж Гордью. Время не пощадило ни того, ни другого. Луис давно покоился на Саксонском кладбище, а вот Гордж — попал для адмирала в разряд непримиримых врагов. Именно он стал командующим Полюсным флотом и как следствие — отправил Фука на заслуженный отдых. С тех самых пор, адмирал перестал считать его своим другом, братом и верным соратником.

И если Горджа еще не сцапали морские черти, то он наверняка подавился своим самомнением, и все одно угодил на Угольный погост для простолюдинов, — именно так рассуждал адмирал поглядывая на выцветшее фото. И эта мысль, несомненно, грела ему душу.

— Чего пялишься, грязная каракатица! — обратился к картонному офицеру Фук. — Небось думаешь, что скоро станцуешь крямбу на моих костях? Черта с два! Не дождешься!

Собрав в кулак всю свою силу, адмирал внезапно вскочил, надел дождевик и с трудом приоткрыв массивный люк, выбрался наружу.

Повсюду властвовала непогода. Пронизывающий ветер, будто разъяренный зверь, клонил деревья к земле, кружил старые афиши и жонглировал кусками черепицы. Старик едва не поддался этой невероятной силе: вцепившись в поручень, он чудом устоял на ногах. Прикрыв лицо ладонью, он попытался осмотреться.

Тщетно…

Вокруг царил хаос.

Случайные вихри возникали то там, то здесь; мрачные тучи и непроглядная пелена заволокли все вокруг. Не видя даже борт собственного дома, Фук понял, что оказался отрезанным от окружающего мира.

Старик даже не успел чихнуть, как оказался в абсолютной пустоте.

— У-гу-гу, небесные воротилы! Ух, я вам! — пригрозил кулаком Фук и поспешил укрыться в убежище.

* * *

Творившееся снаружи напоминало вселенский потоп. Видимо Вседержители, посовещавшись со своими приспешниками, решили-таки возводить этот грешный мир заново. Не спеша, не совершая новых ошибок, из года в год, из века в век.

Но отставной генерал был с этим не согласен.

Только ради кого ему бороться?!

За долгие годы адмирал так и не обзавелся — ни знакомыми, ни семьей. Примерив на себя образ отшельника, он превратился в рака, забившегося в своем убогом жилище. Не желая помогать никому вокруг, он и сам не ждал помощи. У каждого своя жизнь! У каждого свои радости! У каждого свое…

А вот насчет чужого и общего горя, адмирал бы с удовольствием поспорил — да вот жаль не с кем. Разве что с фотографиями, которые после соприкосновения с водой напоминали непонятные желтые кляксы.

Вплотную приблизившись к самодельному камину, Фук посильнее укутался в плед и жадно обхватив горячую кружку с отваром, уставился на извивающиеся лепестки огня.

За окном творилось настоящее безумие.

Заполнив местные канализации до отказа, вода хлынула на брусчатку и начала потихоньку затапливать улицы. Мощные потоки пошатнули подводную лодку и та, нехотя покачнувшись, издала неприятный скрежет.

— Это ты во всем виноват, Гордж. Если бы ты тогда не выкинул меня на улицу, я бы все еще плавал по морям. И мне все было бы нипочем! — обиженно пробурчал старик.

Фото не ответило.

— Думаешь, я сам не понимал, что стар и стал ни на что не годен?! Но ты хотя бы мог дать мне шанс! Крохотный шанс!

Портрет равнодушно сморщился. Из швов и клепок засочились крохотные струйки воды.

— Хоть бы раз помог мне, зараза! — отвернувшись к огню, закончил старик.

* * *

Дождь настырно бил по крыше, стенам, и как закономерный итог — нервам. И хотя «запас прочности», как говорят в таких случаях, был у адмирала весьма высок, и он «дал течь».

Нацепив на голову тяжеленный шлем подводника, старик отворил маску и принялся наблюдать за происходящим с таким выражением лица, будто только что похоронил всех родственников разом. Лишь изредка он поднимал взгляд на портрет, ставший теперь для него молчаливым собеседником.

— Думаешь опять выгонишь меня --">