Константин Георгиевич Калбазов - Боярин

бахвалься да знай меру, – шутливо попенял шкипер.

– Я гляжу, своего воспитанника привел.

– Так и есть, Степан Пантелеевич. Вот, хотим держать экзамен на мичмана.

– Суть покажите, молодой человек. Хм. Похвально, похвально. Сколько годков?

– Восемнадцать, – ответил Борис.

– Сколько? – искренне удивился кавторанг.

– Каков орел, а?! – задорно заметил Рыченков.

– Это уж точно. Седьмая ступень, двадцать восемь умений, да еще и свободного опыта изрядно. Дорофей Тарасович, не бывает такого молодняка.

– Бывает, коли с умом и не жадничать. Поди, слыхал, как я в позапрошлом году покуролесил?

– Слышал, конечно. А то как же.

– А то, что у меня на борту Проскурин обретался больше года?

– И о том острова слухами полнятся.

– А теперь сложи два и два и перестань удивляться.

– Кхм. Вот оно как. Стало быть, теперь не на шутку команду собираешь.

– Да хватит уж, сколько лет ерундой маялся. Пора бы уже и за ум браться.

– Как ваша фамилия, молодой человек?

– Москаленко-Измайлов Борис Николаевич.

– Ага. Еще и это. Нечасто у нас усыновляют, одаривая потомственным дворянством. И что мне с вами такими красивыми делать? – вздернул бровь директор.

– Принимать квалификационные экзамены, что же еще-то? Можешь даже валить, ей-богу, не в обиде буду, – хмыкнув, заметил Рыченков.

– Так в нем уверен? – вздернул бровь директор.

– Год одиночного плавания, школа Проскурина, моя и Носова. Да, я в нем уверен, – вынес свое заключение шкипер.

– Хорошо, коли так. Но экзамены все одно в середине июня.

– Это я ведаю. Но ты ведь в июне документы не примешь. Начнешь носом крутить.

– Дорофей Тарасович, ты это… Берега-то не теряй. Совесть – хорошая вещь вкупе с вежеством.

– Извини. Занесло, – признал шкипер.

– Ладно. Давай заявление.

Приняв бумагу, директор быстренько ознакомился с содержимым и, завизировав, вернул Рыченкову, отправив посетителей в канцелярию. Дело сделано. По поводу сдачи экзаменов Борис не волновался, так как был в себе полностью уверен. Ни один из слушателей классов с ним и рядом не стоял, в этом никаких сомнений. Да что там, глядишь, и кого из аттестованных офицеров за пояс заткнет.

А вот вынужденная задержка его уже начинала раздражать. И периодические прогулки на яхте до Яковенковска, а также выходы «Разбойника» для практического плавания не могли унять появившийся зуд. Хотелось дальних походов и настоящего простора, а не вот этого хождения на привязи. Да еще и на фоне притормозившего роста команды.

Со средствами у Измайлова проблем не было. Лицензии и налаженное производство исправно приносили солидную прибыль. Настолько, что получалось не просто содержать немалый штат, но еще и кое-что откладывать в кубышку. Всегда полезно иметь под рукой крупные оборотные средства.

Авантюра с Арцманом увенчалась успехом. И это если говорить скромно. Уже через год полмиллиона долларов превратились в полтора. Измайлов изъял из дела половину, оставив вторую банкиру. Теперь даже если предприятие прогорит, он внакладе не останется. Никаких сомнений, что Даниил заработал на его деньгах и заработает еще. Но Измайлова это устраивало.

Зато ни в коей мере не радовал наметившийся дефицит свободного опыта. Большая часть команды пробила потолок «Науки», и сейчас весь опыт подопечных уходил в рост ступеней. Как следствие, отсутствие избыточного опыта, который можно перевести в свободный и влить в необходимые умения. Тот избыток, что все же копился у унтеров, пока не получивших высшее образование, – сущие слезы. Оставалось либо покупать официально, с выплатой полагающихся налогов, что больно, либо браться за старое.

Помнится, у них неплохо получалось доить каперов, причем все были довольны. Так отчего бы и не повторить? Сомнительно, конечно, что это понравится старикам-разбойникам, но тут уж ничего не поделаешь. У Измайлова мало времени, и он не может строить планы на десятилетия вперед.

Родители Кати пока вроде бы не заводят речь о ее замужестве, но это ведь дело такое. Подвернется выгодная партия, и рассусоливать не будут. Так что нет у Бориса времени. Совсем нет…

– Дорофей Тарасович, мне показалось или директор морских классов и впрямь перед тобой робеет? – когда они оказались на улице, поинтересовался Борис.

– Ну а как ему не робеть, коли у меня юнгой начинал. От меня же получил толчок и дальше пошел. Оно ведь в кровь въедается так, что потом и не вытравишь. Вот и в нем осталось. --">