Мария Перцева - Придётся пожить (СИ)

знаю, что было и что будет. — Он не знал, что ему сказать в этой ситуации, он многое знал и в то же время многими подробностями был обделён. — Я знаю, что ты поклялся маме защищать меня! — вспомнил Лер и так обрадовался, что не смог сдержать улыбки, зрение постепенно становилось чётким. — Северус, убить меня всегда успеешь.

Это был аргумент, последний и весомый, он подействовал. Молодой мужчина аккуратно поднял младенца. Руки его дрожали, адреналин продолжал нестись по крови, сердце отчаянно бухало в груди, отяжелённое болью потери. Ему было страшно, он не должен был быть тут. Он знал, что у него будут большие проблемы, он не верил в своё счастливое будущее. И терять ему больше нечего. Он выбрался, не оглядываясь, из дома, не бросил прощальный взгляд на трупы, не нашёл в себе сил забыться отчаянным горем. Он, как сомнамбула, подгоняемый тихими командами от ребёнка у себя на руках, совершил ряд аппараций.

— Всё, выдохни. — Но Снейп сделал ещё одно перемещение, и тогда Лер дёрнул его за волосы. — Стоп! Ты на пределе, нас может расщепить.

Северус опомнился и завертелся, оглядываясь. Дыхание у него было загнанным.

— И что дальше? — обречённо добавил он, заглядывая в нахмуренное лицо ребенка.

— Есть несколько вариантов, — пролепетало дитя, ёрзая на его руках. — И то, что я сейчас беспомощен, меня бесит. Всё придется отложить на неопределенный срок. — Усталый вздох. — Я знаю, что у тебя будут проблемы. И если Дамблдор не поручится за тебя, то тебя посадят в Азкабан, как и всех Пожирателей. И в то же время подачка от него будет многого стоит. Может, я чего-то не знаю и у тебя есть связи? — малыш усердно помассировал переносицу. — Нет у тебя связей. А Люциус и сам в полной… С теми же проблемами. Если меня найдут, то отправят к Дурслям.

— Дурслям? — потерял нить мужчина. Пожалуй, нет, парень, но как неправильно такое обращение звучит, если вспомнить события, которые произойдут.

— Я хочу в туалет, — сконфуженно и как-то испуганно пролепетал младенец. — Дурсли — это семья Петуньи Эванс.

Они находились на каком-то заброшенном пустыре на окраине города. И Северусу пришлось помочь ребенку помочиться. Точнее, карапуз был достаточно беспомощен для того, чтобы молодому зельевару пришлось сделать почти всё для удачного завершения цели.

— Хорошо, что не в штаны, — вздохнул ребёнок. — Буду должен, — пообещал деловито. — Если ничего путного не придумаем, то меня отдадим в приют и будем надеяться, что Орден не отыщет. Вот только тебя во всей этой… Тебя оставлять с Дамблдором нельзя.

— Нельзя? — Ему мало что было понятно, но он чувствовал, что от информации, которую услышит, будет зависеть всё дальнейшее.

— Запомни, — попросил Лер и начал рассказ.

Тело ребёнка очень устало и требовало еды и сна, но приходилось сопротивляться этому, пока он не рассказал свой план. Уже уснувшего Гарри Поттера положили под крыльцо ближайшего приюта. Северус аппарировал прямо к министерству и, откинув волшебную палочку в сторону, поднял руки, показывая, что ничего не держит. Молодые авроры раздували нервно ноздри, их пыльные красные мантии развевались и били по ногам из-за сильного ветра.

— У меня есть информация, — коротко сказал он. — Я готов давать показания под веритасерумом.

Лер проспал всю ночь, ему было тепло и уютно, проснулся он мокрым и раздосадованным. Какая-то женщина тут же стала ворковать над ним, менять штанишки, угукать и причитать.

— Мейсли, сколько можно возиться с обоссаным ребенком? — раздражённо поторопила немолодая женщина со строгим пучком волос. — Его каша стынет.

Тут Лер не мог спорить, каша сейчас и впрямь важнее. Он с кряхтением поднялся в сидячее положение. Это была небольшая комнатка, явно принадлежавшая кому-то из персонала. Две кровати, между которыми умещался комод с прелестным настольным светильником, окно, зашторенное розовой занавеской, около двери стену подпирал шкаф с двумя дверцами. Женщина с пучком на голове, которая подпирала дверь, устало смотрела на ребёнка.

— Доктор миссис Джонс придёт с минуты на минуту, — напомнила она и вышла, прикрыв дверь.

Каша была и впрямь уже еле тёплая, несолёная и несладкая, с молоком, и разбавлена водой. Но Лер ловил ртом каждую поднесённую

--">