Георгий Крол - Блицкрига не будет!

Он открыл ящик стола, достал печать, подышал на неё и быстро проштамповал все бланки. Подписал один из листов, сложил всё в аккуратную стопку и потянулся за скрепками. Постовой торопливо докурил и загасил бычок в пепельнице на подоконнике. Чёрт, а я всё-таки крепко передёргался. Пепельницу я не заметил, что хреново! Должен был отметить, как возможное оружие. Тем временем постовой спрятал бумаги за отворот шинели, козырнул и вышел.

Лейтенант вернулся к своим бумагам, а я устроился поудобнее и заснул. Заставил себя заснуть специальным волевым усилием. Ничего так не успокаивает охраняющего, как вид подопечного, который от переизбытка событий и волнений клюёт носом. Да и мне это на пользу, денёк выдался не из лёгких…

Проснулся я от того, что меня легонько трясли за плечо. Открыл глаза и увидел улыбающегося Бориса.

– Здоровы вы спать, Егор Петрович, – сказал дежурный, – да ещё в таких условиях.

Мои внутренние часы говорили, что я проспал часов пять. Освещение в комнате указывало на то же самое. Но! Лейтенант назвал меня по имени-отчеству. То есть мою личность подтвердили? За пять часов? Фантастика, предки гении, снимаю шляпу. Это ж без Интернета, внутренних сетей и баз данных. Круто, круто и ещё раз круто! Пока всё это роилось в голове, я встал, поправил куртку и сильно потёр лицо ладонями. Вообще, сделал всё, что положено разбуженному человеку в такой ситуации. Младший лейтенант на этот раз стоял возле стола, держа в руках несколько справок.

– Итак. Вот вам справка, удостоверяющая личность, для предъявления в органы НКВД по месту жительства с целью восстановления паспорта. Её же можете предъявлять при проверке документов. Это – ордер на вселение в «Дом приезжего», Гаврилин вас проводит. Это талоны на питание в столовой при этом же «Доме приезжего», с деньгами у вас, как я понимаю, плохо. В ближайшие 4–5 дней вы должны заходить к нам в отделение, скажем, в районе 12.00. Найдём вора – опознаете вещи, не найдём – получите литер на поезд до Харькова. Гуляя по городу, будьте осторожны. Ну, и удачи вам.

Я жал ему руку, благодарил, прятал документы в карман и всё это время думал. Думал, что слишком уж легко всё получается. Слишком! Нет, в то, что в НКВД и милиции служили только маньяки-убийцы и садисты, я не верил никогда. То есть уроды были и, в зависимости от периода, довольно много, но далеко не все. И всё-таки! Никаких длительных расспросов, допросов, уточнений и перепроверок. А ведь мужик – профи, сразу видно. Званием, может, и не вышел, но дело своё знает крепко.

А со мной вёл себя как со старым знакомым, который попал в неприятную историю, но которого сто лет знаешь и потому особо проверять нет необходимости. Тем временем мы уже покинули и вокзал, и привокзальную площадь. Гаврилин вёл меня куда-то в сторону Кутузовского. Он шёл рядом и чему-то улыбался, и я решил, что молчание затянулось. Засмеявшись, спросил:

– Товарищ Гаврилин, а как вас по имени-отчеству?

– Да какое имя-отчество, я уже сменился, так что зовите Борис.

– Тогда я Егор. Слушай, Борис, а ты чего такой счастливый?

Борис рассмеялся. Звонко так, от души.

– Что, так заметно?

– Ага. Вроде и дежурил в Новый год, и смена не из лёгких, сам говорил, что ворьё распоясалось, а светишься, как новый грош.

Он снова рассмеялся.

– Да радость у меня. Рапорт мой удовлетворили, направляют в школу комсостава погранвойск. Я срочную там служил, а сейчас, ну, когда финны полезли, решил, что моё место там. Отучусь на курсах, а там – граница.

Он снова счастливо засмеялся. Мы свернули в одну улицу, в другую, прошли какой-то переулок, снова вышли на улицу и подошли к «Дому приезжего». Дом как дом, похож на типичные общаги КЭЧ. Я сам в такой жил, лейтенантом. Внешне – будто один человек строил.

– Ну, вот и пришли, – сказал Борис, – помочь с регистрацией?

– Да нет, справлюсь, спасибо твоему командиру. Иди, празднуй Новый год и рапорт, и что там ещё хорошего в стране. И ещё раз спасибо!

Мой новый приятель пошёл своей дорогой, а я поднялся по ступеням, отряхнул снег с ботинок и потянул на себя тяжёлую, обитую снизу железом дверь. Да, изнутри это тоже общага. Только вот дежурная сидит очень колоритная. Плотная тётка с круглым лицом, в платке, повязанном по-комсомольски. Могла бы быть даже симпатичной, если бы не выражение лица. Вот это настоящая держиморда! Ща как гаркнет: «Как стоишь, скотина!»