(Темно Серый) - Шаман Листа (СИ)

разговор филин. — Я понимаю твои потуги помочь, но уже слишком поздно.

— Мона! — строго произнёс сенсей, взглянув на хранителя.

— Мальчик должен знать правду, Анабе, нельзя скрывать очевидное. Если ему не сказать прямо, то он может учудить всё, что угодно. За этим могут последовать непредотвратимые последствия, — Анабе выдохнул, показывая, что филин полностью прав. А вот я не хотел в это верить. Должен быть способ его спасти, но какой?

— Мамору, перестань так морщить лоб, я прекрасно вижу, что ты хочешь мне помочь. Но взгляни правде в глаза. Мне осталось совсем немного, и я не хочу уйти, не оставив после себя ничего. Пора нам совершить церемонию передачи моей силы тебе. После тяжелых тренировок ты доказал, что достоин стать шаманом и пойти на турнир, — сжав кулаки, я пытался сдержать слезы.

Увы, эмоции оказались сильнее меня. Я опустил голову, скрывая слёзы от учителя. Анабе, опёршись на трость, приподнялся и подошел ко мне. Он обнял меня, прижав к своей груди. Я услышал четкое биение сердца, говорившее мне, что его время на исходе. На следующий день было решено провести церемонию. Как раз в этот день должна пролететь огромная звезда судьбы, которая должна объявить о начале турнира для всех шаманов. Лишь тогда Анабе Сейроней сможет передать мне силу.

***

Ночью мы находились на вершине горы старого покинутого храма. Там стоял огромный алтарь, на котором было множество свечей. Анабе с помощью одной лишь палочки потихоньку зажигал каждую из них. В это время я подготавливал площадку, где мы будем стоять. Нарисовал октограмму восьмиконечной звезды, в каждой из которой был свой элемент. Не знаю зачем, но инструкцию дал мне Мона. После везде разместил печати Анабе, где были странные надписи, которых я не мог разобрать. Мне хотелось расспросить учителя о том, что означает каждый из символов на печатях. Но, увидев, в каком он состоянии, и что он погружен в себя, не стал дёргать по пустякам. Пришлось позвать Мона и Гурена. Но и они ничего не сказали толком об этом. Оставалось лишь утешаться тем, что есть.

Прошёл час, и все приготовления были закончены. Гурен не отходил от меня ни на шаг. Он сказал, что будет всегда рядом, даже на церемонии передачи силы. Мона ему говорил, что нельзя, но мой хранитель не хотел его слушать. Он вбил в себе в голову, что чувствует какую-то опасность и не хочет меня оставлять одного. Всем пришлось смириться с этим. Анабе начертил ещё один круг, только вокруг себя, на расстоянии от основной звезды.

— Анабе, сенсей, всё готово, — сообщил я всем, встав в середине звезды.

— Очень хорошо. Теперь ждём, когда над нами пролетит звезда судьбы. Лишь тогда я смогу передать тебе силу. Гурен, я тебя попрошу уйти в сторону, тебе не следует быть в этом кругу, — попросил Анабе, посматривая то вверх, то на моего хранителя.

— Господин Анабе, я уже говорил вам об этом. Повторюсь ещё раз. Я должен отклонить вашу просьбу. При передаче силы я не помешаю вам. А покинуть Момару в такой час я не могу. Я нутром чувствую, что что-то может пойти не так, и я обязан буду помочь ему в таком случае, — непоколебимо стоял на своем кролик.

Странная полутень пробежала по всей горе. Её почувствовали мы все. Анабе занервничал и на повышенном тоне выкрикнул:

— Мона! Убери Гурена с жертвенника! — филин, словно чёрт с табакерки, возник ниоткуда, оттолкнул Гурена от меня, прижав его лапой за горло к земле. После чего учитель достал длинные бусы и стал читать заклинания на непонятном мне языке.

Это аура, звезда судьбы уже рядом, а сенсей зачем-то прогнал Гурена. Погодите, какого ещё жертвенника, о чём он говорил сейчас?! Не может такого быть! Разве сенсей может хотеть принести меня в жертву ради благословения звезды судьбы? Это полный бред!

— Сенсей, что значит «жертвенник”? — но ответа я так и не получил.

Анабе всё также продолжал что-то бубнить себе под нос, вертя в руках длинные бусы. Тут звезда под ногами сковала меня. Все элементы на её концах засветились. Меня обуял страх неведения. Я попытался воспользоваться силой шамана, чтобы развязать путы, сковывающие меня, но ничего не вышло.

***

— Мона, что ты творишь! Отпусти меня! — сквозь зубы процедил Гурен, яростно сверля глазами товарища.

— Не дёргайся, мой друг. Ты уже

--">