(Смешинка) - Избрана судьбой (СИ)

получится с работой.)))

========== Глава 1 ==========

Я проснулся в холодном поту, что для меня было крайне неестественно. Обычно, сплю прекрасно. Хоть дома, хоть в гостях. И никогда не запоминаю своих снов. А сейчас все было до такой степени реалистично! Я поднялся и огляделся. Было еще темно, а часы на прикроватном столике показывали сорок семь минут третьего. Зашибись! А утром в «Студию»! Зная свой идиотский организм, могу с уверенностью сказать, что больше не засну.

Однако, сейчас меня занимало нечто гораздо более важное: то, что я видел во сне. Что это была за чертовщина?! Какой-то старик, мужчина с сальными волосами, приборы… Какого черта происходит?! Я этих двоих в жизни не видел! А о чем они говорили?! Помню, старик подошел к прибору… О, дьявол! Это что же выходит?! Он видел, как мы с Виолеттой пели вчера?! Ну и приснится же такое! Жуть! Наверняка, я просто переутомился! Ведь не могут же слова этих двоих оказаться правдой! Во-первых, я — не какой-то там медиум, чтобы видеть вещие сны! А во-вторых, такой расклад невозможен с точки зрения элементарной логики! Наконец, если сон и правдив, выходит нечто настолько ужасное… Это — перебор даже для меня. Ведь из этого сна следует, что Виолетте угрожает опасность!

Нет, вот это — уж точно бред! Абсурд! Кто может настолько ненавидеть эту милую безобидную девочку?! Даже Людмила на такое не способна! И все-таки вдруг ей все-таки что-то угрожает?! Нет, я не вынесу этого! Буду сражаться за нее до последней капли крови! Пока я жив, никто ее не тронет! Да, да, я до сих пор люблю Виолетту. Люблю так, как только можно любить человека. Увы, ей это все не нужно. Да и не собираюсь я навязываться. У девушки и так с этим проблемы, а тут еще я! Нет, лучше молчать. Мысль о том, что она меня не любит и никогда не сможет полюбить, причиняет, конечно, невыносимую боль. Но ради нее…

Внезапно я похолодел. Сам не знаю, почему, но меня вдруг с ужасной силой потянуло в комнату подруги. Но хуже всего было то, что я услышал потом. Комната Виолетты находилась через стену, поэтому долю секунды спустя до моих ушей донесся ее испуганный крик. Не могу сказать, что правило мной в следующие мгновения — импульс, рефлекс или что-то еще. Да и не суть. Я просто сделал порыв вскочить, грохнулся с кровати, быстро выпутался из одеяла, поднялся на ноги и рванул к подруге, чудом не разбив голову о дверь. В коридоре я резко повернул, поскользнулся на коврике, упал, быстро вскочил и забежал-таки в комнату девушки, предварительно поприветствовав лбом дверь ее комнаты так, что искры из глаз посыпались. Потирая лоб и прихрамывая, я влетел в комнату подруги, упав на колени рядом с ее кроватью. Виолетта билась в агониях и кричала. Бедняжка, наверное, была очень напугана, но все еще не проснулась.

— Вилу! — воскликнул я, слегка потрясся подругу за плечи. — Вилу, проснись!

Виолетта резко села и включила лампу на прикроватном столике. Девушка была бледной, как смерть, вся дрожала, а на щеках блестели слезы. О, бедная девочка, что с тобой?! Но спрашивать нельзя. Нельзя напоминать об ужасе, который ей приснился. Лучше дать подруге сначала прийти в себя. Поэтому я тихо произнес:

— Не бойся! Все хорошо!

Виолетта посмотрела на меня и вдруг расплакалась. О, боже, нет! Ее слез мне не выдержать! Я поспешно обнял подругу, пересев на край кровати. Если мне что-то и внушает настоящий ужас, то только слезы тех, кто мне дорог. Их страдания. Прижимая любовь всей своей жизни к груди, я нежно погладил ее и шепнул:

— Тише, тише! Вилу, все будет хорошо! Тебе приснился плохой сон, на самом деле этого не было и никогда не будет! Все хорошо! Не надо бояться! Не…

Тут в комнату влетел Герман. Но он замер на пороге, увидев, в какой позе мы с его дочерью находимся. А нам, собственно, было все равно. Мы лишь крепче прильнули друг к другу. Я знал, Что Герман может не так нас понять. Знал, что, возможно, уже завтра нам с ним предстоит серьезный разговор. Я знал все. Но просто не мог отпустить Виолетту. И дело здесь не только в ее слезах. Просто, когда мы обнимаемся, я чувствую хоть какую-то связь с ней. А это для меня — влюбленного парня, маскирующегося под друга, — очень важно.

— А что здесь происходит? — спросил Герман, глядя на нас обалдевшими глазами.

— Утром, — бросил я, спрятав лицо Виолетты у себя на груди. — Утром поговорим.