Владимир Геннадьевич Поселягин - Снайпер

подбирать, нужно растратить боекомплект на подходящие цели. Не лететь же обратно с полными коробами патронов к пулемётам и пушке. Тем более за этим строго следят. Как горько шутили некоторые лётчики, лучше в воздух выпустить боекомплект, если вылет пустой был, чем возвращаться не растратив его. Оргвыводы иначе последуют незамедлительно.

И не успели мы удалиться и на двадцать километров, как обнаружили колонну, пехотную, около роты. Я первым стал падать на них с трёхсот метров, за мной последовали ведомые. Сделали мы один заход. Немцы мою атаку проморгали, и я успел уничтожить не менее двадцати солдат, да по десятку мои ведомые, когда немцы стали разбегаться, но ловить их по одному нет смысла, и мы, выйдя из атаки, полетели дальше.

И следующая удача. Я с помощью сканера обнаружил замаскированный аэродром подскока. Там как раз пара готовилась взлетать, и ещё в одну пару на опушке под масксетью снаряжались патронные короба.

– Ива и Тополь, внимание, под нами аэродром подскока. Атакуйте мессеры на поле. Ива, бей ведущего, Тополь – ведомого, я зениткой займусь.

Рухнув в пике, я короткой очередью снёс зенитку, которая стояла в капонире, и проредил расчёт, так что та заткнулась, едва успев дать короткую очередь. Парни делали заход за заходом на разгоняющихся немцев, это непростое дело, но ведомый уже сбрасывал скорость и горел, и сейчас они на пару добивали ведущего. А тот – мастер, успел даже взлететь, но всё же рухнул на землю. Я же сделал четыре захода. Поджёг грузовик с бочками авиационного бензина и оба оставшихся мессера, ну и по личному составу прошёл, прореживая его, и по остальной автотехнике, уничтожая.

– Уходим, парни, – скомандовал я, и мы стали оттягиваться в сторону.

Ведомые снова заняли свои места за моим хвостом. Короба у нас на две трети опустели, можно и с таким боезапасом возвращаться, так что рисковать я не стал, и мы полетели за летуном. Удалились километров на тридцать. Искать его долго не пришлось, он всего четыре километра прошёл от того места, где я его видел в прошлый раз. Сделав круг над лесопосадкой, где он прятался, я помахал ему рукой, что, мол, иду на посадку, выпустил шасси и, приказав парням охранять меня, сел на обочину пустой полевой дороги.

Выбравшись на крыло, я смотрел на подбегающего лётчика. М-да, сверху он выглядел меньше. Парень оказался здоровяком лет тридцати, видать, старослужащий. Одет в командирскую форму – лётные костюмы мало кто носил, – судя по кубарям, старлей. Ремень с кобурой, шлемофон, больше ничего, даже планшетки и карты. Грудь пустая от наград – это да, в вылеты награды не брали, оставляли в личных вещах или в штабе под роспись. Я – исключение из правил, отказался это делать, о чём подписал акт, чтобы снять ответственность со штабных командиров. Так что старлей наблюдал весёлого такого лыбящегося майора со всем иконостасом на груди. Включая золотую звёздочку. И я увидел, как у него вытягивается лицо. Узнал.

– Товарищ майор!.. – вскинув руку к виску, попытался лётчик перекричать рёв мотора, чтобы представиться.

Нашёл время! Я махнул рукой, прокричав в ответ:

– Некогда, в пути познакомимся! Лезь в кабину!

– А где парашют? – сразу отметил он отсутствие этого нужного для каждого лётчика девайса.

Тут я заметил, что мои парни забеспокоились в стороне и по очереди начали пикировать куда-то к лесопосадке. Ага, вижу, сканер показывает, что к нам патруль двигался. Хм, а неплохо они его атаковали, один мотоцикл лежит вверх колёсами, бронетранспортёр горит, несколько уцелевших немцев из патруля разбегаются, залегая по разным укрытиям. Я поторопил старлея:

– Время, время, давай в кабину.

Тот с трудом втиснулся на сиденье, всё же медведь какой, я быстро запрыгнул следом и, закрыв фонарь, повёл машину на взлёт. Взлетели. Поднялись на двести метров и, набирая скорость, устремились к передовой. Ушли. Благополучно перелетели линию фронта. Во время полёта общались. Тот оказался из штурмового полка, тоже в корпусе Егорьева служил, летал на одноместном Ил-2. Сбили. Один из звена остался в живых и видел, как от эскадрильи две машины улетали обратно. Работали по немецкому аэродрому, а там зениток… да дежурная пара истребителей. Те двое чудом ушли. Я об этом случае слышал. По сути, та эскадрилья – смертники, но направили её на аэродром для отвлечения внимания, а не чтобы угробить. Всё же Егорьев – командир, умеющий воевать. В общем, был жёсткий приказ комфронта – уничтожить --">