Виктор Викторович Зайцев - Обратной дороги нет

За завтраком туристам нашлось много тем для разговора. Но главный вопрос – где мы оказались? – боялись затронуть все, словно опасались сглазить. Женщины нервно косились на трёх повязанных аборигенов, мужчины мрачно озирались, лишь дети привычно шалили, не догадываясь, что не вернутся в свои школы никогда. Наконец, отправив дежурных мыть посуду, мужчины собрались вокруг Павла Аркадьевича, формального лидера и руководителя турпоездки. Некоторые нервно закурили, но все напряжённо смотрели на главного туриста, не решаясь высказать наболевшее.

– Полагаю, все поняли, что мы немного сбились с маршрута? – мягким голосом начал разговор Павел Аркадьевич. Он достал из походного планшета свои туристские карты, более похожие на рисунки, и разложил их на раскладном кухонном столике. – Думаю, что мы по-прежнему плывём по Куйве. Если это так, впереди будет два заметных бойца^[1], вот здесь и здесь, за ними справа впадает небольшой ручей. Через полчаса плавания мы сможем это проверить точно. Но судя по местности, так и будет.

– Другой вопрос, в какое время мы попали? Глядя на природу, явно в прошлое, в додемидовские времена. Потому что с начала восемнадцатого века на Куйве уже плавили железо и добывали уголь, вырубали леса. У двоих хулиганов, что напали на Николая, я в поясах нашёл вот что, – на ладони Павла Аркадьевича лежала горсть монет из серебра и меди. Даже на взгляд дилетантов было понятно, что монетки весьма примитивные и на цивилизованные времена надеяться бесполезно.

– Самые поздние монеты относятся к временам Ивана Четвёртого, Ивана Грозного то есть, – пояснил главтурист. – Я по образованию историк, старые письмена читать не разучился. С учётом этих фактов, мы попали в период от середины шестнадцатого века до конца семнадцатого столетия. Уточнить можно у пленников или в ближайшем русском селении.

– А они будут, русские селения? – напряжённо спросил стоматолог Алексей, набравший в турпоход целую команду знакомых врачей.

– Как не быть, будут. Спустимся до реки Чусовой, по ней доберёмся до Камы. На берегах Камы русские живут с восьмого-девятого века, а в устье Чусовой – века с пятнадцатого. Так что обязательно будут русские селения. Другой вопрос – что с нами там сделают?

– В каком смысле? – удивились все мужчины.

– В прямом смысле. Одеты мы странно, говорить по-здешнему не умеем, документов нет, оружия нет, денег нет, православных молитв не знаем. Вывод – бродяги или беглые холопы, а то и шпионы заграничные. В любом случае либо казнят после пыток, либо в поруб посадят, пока сами не сдохнем. Ну, это мужчин только. А женщин и детей похолопят либо на потеху кому отдадут. Такие времена, такие нравы!

– Что же делать?

– Пока не знаю. Надо думать. – Павел Аркадьевич поднялся с чурбака, на котором сидел, и кивнул на пленников. – Кто мне поможет их допрашивать?

Общий взгляд большинства мужчин остановился на двух друзьях – Николае и Толике, оперуполномоченных уголовного розыска в одном из райотделов Перми. Два тридцатилетних майора слыли душой компании и сплавлялись уже третий год. Они равнодушно кивнули и подхватили под руки самого молодого пленника. Он не шёл, а висел на руках полицейских, однако молчал. Под руководством Павла Аркадьевича Коля с Толиком понесли злодея за ближайшие кусты, разговаривать по душам.

– Сейчас он в убийстве Кеннеди признается, болезный, – съязвил Алексей, как многие интеллигенты, недолюбливавший офицеров. Вместе с друзьями он присел у кострища в ожидании результатов.

– А я попробую рыбачить, похоже, время есть… – Петро, военный строитель, подполковник, выжидательно взглянул на приятелей.

– Мы с тобой, – легко отозвались двое его земляков, инженеры из Перми. Все трое споро собрали бамбуковые удочки, лежавшие на берегу, прихватили наживку, направляясь вверх по течению реки. Не прошло и пяти минут, как три рыбака скрылись за береговой излучиной.

– Тяпнем по писярику? – Алексей, похоже, вчера перебрал и мучился похмельем.