Владимир Смолович - Человек, который стал богом

стражи отвесил архиепископу Равенны глубокий поклон. Архиепископ стоял не шелохнувшись.

— И всё-таки, это вы…

Начальник тайной службы кивнул.

— Я рад, что вы меня узнали.

— Но как вы… Здесь… В Риме…

— Ваше преосвященство! Я говорил вам однажды, что нет того, что было бы мне не по силам. Оставим это. Вы знали, зачем вас вызвали из Равенны. Позвольте полюбопытствовать — с чего вы начнёте свою деятельность в качестве папы?

Архиепископ Равенны словно обрадовался этому вопросу. Об этом он размышлял всю дорогу до Рима.

— Первым делом я введу в Европе арабские цифры. Это даст толчок развитию арифметики и счёта.

— А вторым делом?

— Реформирую систему просвещения. Сейчас учителя на способных и думающих учеников пишут доносы — обвиняя в ереси — и так избавляются от тех, кто имеет пытливый ум. Я напомню им, что если овца отбилась от стада, то спрашивают не с овцы, но с пастуха. Учителя перестанут писать доносы на учеников. Наоборот, будут скрывать все, что происходит в классах. Плохие учителя убегут, а хорошие будут искать среди учеников единомышленников и продолжателей.

— А третье?

— Открою школы наук, дабы желающие и способные на то, изучали астрономию, навигацию, картографию… Дам вольности каменщикам, чтобы строили больше…

Начальник тайной службы прервал его:

— Позвольте маленький совет?

Герберт смотрел на него с недоумением и любопытством.

— Пожалуйста, не забывайте, что вы служите Богу, а не он — Вам.

Часть 17

Я стою на маленьком балкончике гостиничного блока корпуса “F”. На дверях блока по-прежнему красуется табличка “Нейроинфекционное отделение”, которая воспринимается, как часть интерьера.

Завтра содержимое биоэлектронной памяти нашей тройки будет выравнено. В каждом из нас живут ещё двое. Каждый из нас привык делиться всеми радостями и огорчениями, находками и потерями, светлым и тёмным. Братья-близнецы не столь близки друг к другу, как мы.

На базе нашей лаборатории создаётся центр изучения глобальных проблем. Я вспоминаю, что-то когда-то давно, похожий центр существовал в Древней Греции.

В том центре работал всего один получеловек-полубог — Геракл. К нему шли с просьбами — сделать то, что людям не под силу. Убить немейского льва, чью каменную шкуру не могло пронзить ни одно копьё, ни один нож. Убить лернейскую гидру, обладательницу многих голов. Стоило срубить одну из голов, как на её месте появлялась несколько новых. И не связанные с кровопролитием проблемы. Вывести из царства мёртвых Аклесту, невестку царя Ферского. Вытащить Прометея с каторги и помирить с Зевсом.

Другие времена — другие задачи.

Чем более мы будем работать вместе, тем менее мы будем зависеть от наших бренных тел, которые можно будет менять по мере необходимости. Это — бессмертие.

Мы планируем назвать наш центр «Сабина» — в честь той, которая поскользнулась первой на тернистом пути в бессмертие. Она не сумела восстановить связь своего мозга с биоэлектронными кристаллами и ей была сделана операция по удалению имплантатов. После операции у неё произошла частичная потеря памяти, она стала инвалидом. Дома она сидеть не хотела, и в клинике для неё подыскали простенькую работу.

В своей комнате я держу картинку, восстановленную из моей памяти и обработанную специальной программой для повышения качества. Майя в голубых трусиках — как она запомнилась мне в тот вечер, когда я впервые сумел подключиться к океану знаний. Наши отношения не сложились, Майя не сумела выдержать того, что ещё два человека осведомлены во всех подробностях наших отношений. Что ж, по дороге к бессмертию шипы встречаются чаще, чем розы. Каждый, вступающий на эту узкую дорожку должен быть готов к этому. Но я уже сделал достаточно шагов, чтобы быть уверенным в том, что завтра я стану богом.

--">