Игорь Глебович Дубов - Куси, Савка, куси!

Тогда ты начинаешь думать, что все – зря. Все рухнуло, пошло прахом, и дальнейшее – бессмысленно. Ты завалил порученное дело, и теперь остается либо с позором выходить из игры, либо возвращаться в исходную точку и испытывать судьбу заново.

Сначала ты пытаешься как-то бороться с этим настроением. Ты до предела загружаешь себя работой, шатаясь возвращаешься домой, без сил падаешь на постель, и тут вдруг снова приходят спрятавшиеся днем мысли. Они стоят рядом, неподвижные, как родственники покойного у гроба. А ты лежишь с закрытыми глазами, сжав воспаленные веки, и изо всех сил стараешься думать о другом. Но они прорываются в сознание несмотря ни на что, и хоть бейся, хоть кричи – ничего не поправить и не изменить.

И головою в угол. И нечаянные слезы, сожженные тобой в уголках глаз. И так худо, что хуже и не бывает. И дело здесь не в том, что ты проигрываешь свою партию, а в тех, кто сидит за барьером и безнадежно ждет твоей победы – пока ты лежишь ничком, задыхаясь от отчаяния.

И вот тут надо встать. Чтобы все это кончилось, надо просто встать. Встать, когда' тебе очень хочется лечь, – и ничего больше. И тогда ты понимаешь, что это невыполнимо. И как только ты понимаешь это, за каждым твоим движением вдруг обнаруживается до сих пор скрытый, чрезвычайно важный смысл. Ты должен встать во что бы то ни стало! Цепляясь за стены, кусая губы, сжав челюсти до судороги скул, встать!

И, срываясь, ты взбираешься на коня, и вот уже теплое брюхо под шенкелями, и ветер в лицо, и камчой по ребрам, и, привстав, на пляшущих стременах, через громы и молнии, через град и огонь, через кровь и тернии, через самого себя, пятым всадником, последним солдатом – в вечность.

– Малыш! – позвал он. – Начнем диалог.

– Да, – отозвался Малыш.

Сперва займемся слепыми. Сивый – потом. Когда эта троица появляется в кабаке?

– В три ноль две по единому.

– Значит, во втором часу?

– По теперешнему счету – да.

– Это их последнее появление?

– Последнее. Они уходят из Москвы.

– Надо было их все-таки брать вчера.

– Вчера было нельзя. Раз там был Бакай, идти было бессмысленно.

– А теперь мне вместо них завтра придется ловить Сивого! Чертова старуха! Какая-то минута – и все.

Свирь с неудовольствием вспомнил, как, потеряв время, увяз в высыпавшей одновременно из Пятницы и из Кира Иоанна толпе, как метался потом по соседним переулкам, обежал несколько раз вокруг обеих церквей и даже, с отчаяния, заглянул на церковные кладбища, – но странный длинноносый мужчина с посыпанными сединой, словно солью, волосами и его невыразительный и тусклоглазый спутник, похожий на обмылок, исчезли, словно в воду канули. Видно, втянулись на какое-то подворье, где с утра нашли приют.

– Но они же практически не пересекаются! – возразил Малыш. – Этот твой Сивый завтра входит на Варварку в пять семнадцать по единому. Тогда как слепые – с утра. Не паникуй! Ты успеешь спокойно отработать с ними. А Бакая лучше было не встречать. Мало тебе двух драк?

Малыш был прав. Вконец спившийся и слывший отпетым даже у самых последних ярыг сводный брат Федора Бакай безвылазно пропадал в кабаках, словно жил там. Никому, а особенно Свирю, встреча с Бакаем не сулила ничего хорошего. В последнее время Бакай, увидев Свиря, буквально спадал с лица, после чего багровел и лез в драку. Неделю назад Свирь еле унес ноги, когда Бакай вытащил нож.

В причинах этой лютой ненависти, неожиданно зародившейся у Федора и Бакая, Свирь так и не разобрался до конца. Скорее всего, они просто боялись нарваться при какой-нибудь скрываемой ими встрече на постоянно шастающего по злачным местам горбуна. Он им мешал, и одного этого было достаточно, чтобы разделаться с ним. Видимо, поэтому братья и травили его, постоянно мешая работать.

– Ладно, – сказал он Малышу. – Слепых покажешь мне завтра, по дороге. Дай Сивого, это важнее.

«Это действительно важно, – думал он, разглядывая сначала с высоты Константиновской башни, и потом с колокольни Святого Георгия в Китае две уже знакомые фигуры, бредущие в Угол, к церкви Чудотворца Николая. – Это гораздо важнее всего, что было до сих пор. Может быть, наконец, это и есть та самая экспедиция посещения, которую ты ищешь. А ты их сегодня упустил. Кому они теперь нужны, твои объяснения? Федор, не Федор, но ты не имел права их терять. Осталось две попытки. И с каждым разом будет все трудней.

Вот они завтра сворачивают за церковь, к стене – и обратно не выходят. Куда они исчезают? Там --">