Станислав Фреронов - Финал в Преисподней

«шарашкиной конторы» слесаря Дрекслера в монстра тоталитарной власти был дан почти случайно. Политическим отделом IV округа рейхсвера (германские вооружённые силы 1919–1933 годов) руководил капитан Эрнст Рем. В его обязанности, помимо прочего, входила организация агентурной сети для выявления антигосударственных и антиармейских элементов, пресечения разлагающих тенденций, фиксации и стимулирования позитивных — с точки зрения командования — гражданских структур.

В осведомителях недостатка не наблюдалось: тысячи демобилизованных гнались за любым заработком. Согласие Адольфа Гитлера на эту работу за две марки в день и комнату в армейской общаге не выглядело чем-то исключительным. Но именно с этим ефрейтором у капитана Рема сложились доверительно близкие отношения. Более того, Рем стал для Гитлера если не другом (предсовнаркома, генсек или фюрер, как правило, не имеют личных друзей), то по крайней мере чем-то вроде приятеля. На пятнадцать лет, до эсэсовской пули.

Взгляды Рема основывались на довольно типичных идеях консервативных фёлькише — сильное авторитарно-милитаристское государство в виде «народной монархии». Капитан был стихийным кайзеристом, упёртым шовинистом и антисемитом. Но ярая враждебность к демократии, либерализму и марксизму сочеталась у Рема с неслабым зарядом популистской ненависти к «золочёной сволочи», отгородивший кайзера от народа да ещё и проигравшей войну.

Идеология Гитлера была чётче аритикулирована. В юности он запоем читал популярные брошюры великогерманских шовинистов. Тотальный культ государственной власти и военного насилия. Теория высшей расы. Ницшеанство и социал-дарвинизм. Антисемитизм и антидемократизм, доведёные до запредела. При этом демократия, либерализм, марксизм и коммунизм, с точки зрения Гитлера, порождались одним источником — всемирным еврейством, которое являлось тотальным врагом человечества. Впрочем, к полноценному человечеству Гитлер относил лишь арийскую германскую расу.

Всё это не было в особом ходу. На заре Веймарской республики в Германии были популярны идеи демократии. Партийную политику делали в основном социал-демократы, либеральная Народная партия и католическая партия Центр. Однако немалая часть общества ориентировалась на консервативно-авторитарную традицию или сдвигалась в правый радикализм. Немецкая национальная народная партия (ДНФП) потомственных «фонов» и крупных буржуа устраивала далеко не всех кайзеристов, не говоря о фёлькише. И именно Гитлер предложил сторонникам этих идей — потенциально многомиллионным — цельный, завершённый и активный формат. Он не останавливался ни на полуслове, ни на полпути.

Блеск урода

Казалось бы, гитлеровское мировоззрение не отличалось от идей «Общества Туле». Но сам этот человек мрачно-истеричного характера и на редкость уродской внешности сильно отличался от философствующих аристократов. Сын мелкого австрийского госслужащего после смерти родителей обвалился в люмпенство и прошёл ночлежное дно. Новые горизонты открыла ему война, в которую Гитлер окунулся, как в родную стихию и был награждён «Железным крестом». Он был готов действовать, знал, что ему делать, и обладал уникальным даром убеждения.

«Я умею говорить», — написал о себе автор «Майн кампф». При всей своей безумной самовлюблённости здесь Гитлер оценивал себя вполне адекватно. Это он умел блестяще. Хотя с очень особым блеском.

Поток пафосной брани, агрессивных призывов, простых лозунгов на жёстком немецком языке с простонародным сленгом действительно завораживал, подчинял, электризовал слушателей. С Гитлером невозможно было спорить — лавина его речей сметала любые возражения, к которым далеко не каждый оказывался способен. С Гитлером невозможно было не соглашаться — всё, выкрикнутое им, подавалось самоочевидной истиной, непризнание которой превращала в дурака либо врага. Его публичные выступления действительно становились триумфом воли. «Вне пощады мы и вне закона, злую силу дарят нам враги».

Но главный феномен, сделавший Гитлера политиком, лидером и диктатором, состоял в ином: он не ограничивался тем, что сейчас называется трёпом и трындёжем. Каждым словом он вбивал готовность к немедленному действию и заранее брал на себя любую ответственность и любую вину. С ним ощущалась надёжность выстроенной когорты, обречённой на победу.

В сентябре 1919-го Рем дал --">