Библиотека knigago >> Науки общественные и гуманитарные >> Политика и дипломатия >> Россия в неволе


Книга представляет собой сборник статей шведско-норвежского историка Пера Рудлинга, посвященных исследованию Украинской повстанческой армии (УПА) и Организации украинских националистов (ОУН). Рудлинг анализирует историографию и современную интерпретацию этих организаций, раскрывая механизмы создания и распространения мифов о них. * Мифологизация УПА и ОУН как символов украинской национальной идентичности * Политическая эксплуатация исторической памяти о Второй мировой войне в Украине *...

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА

Юрий Анатольевич Екишев - Россия в неволе

Россия в неволе
Книга - Россия в неволе.  Юрий Анатольевич Екишев  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Россия в неволе
Юрий Анатольевич Екишев

Жанр:

Политика и дипломатия

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Издательство "Русское Имперское Движение"

Год издания:

ISBN:

5-98404-006-6

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Россия в неволе"

О чем эта книга? Детский вопрос… Но иногда звучащий в далеко недетских ситуациях. Эту книгу искали у меня повсюду. Пока сидел в тюрьме – удалось кое-что переслать на волю, что тут же было фрагментами опубликовано. В лагере из-за этого возникли проблемы – слишком пристальное внимание, "красная полоса" по звонку "сверху", как особо опасному преступнику, и так далее… Тщательные обыски, периодическое изымание оперотделом всего – вещей, книг, рукописей, писем… Чтоб знать – что он там пишет особо опасное…
Заведующий оперотделом, капитан каких-то там войск Давид Сергеевич (всем бы писателям таких читателей – рвущих свеженькое, прямо из рук…) грыз с упорством, как карандаш, один постоянный вопрос – о чем ты там пишешь?
– О рыбалке, Давид Сергеевич, о рыбалке…
Он не верил. Приходил, изымал (не зная, что изымает уже совсем другую книгу, написанную на лагере, а ищет-то по чьей-то наводке эту, первую). Все выходные тратил на бесконечные неудобные для него местные топонимы, этнографические экскурсы в прошлое моей земли, воспоминания детства, сложное кружево родственных отношений, – и не найдя ничего, вынужден был возвращать обратно, со вздохом: – Признайся… Ведь опять написал что-то… Такое… Ну объясни, почему же мне звонят и говорят, чтоб я контролировал все "от и до"... Что ты там такое натворил?
– Я? Давид Сергеевич… Ничего. Сами знаете. Дело мое почитайте… Ну что, отдаем рукописи…
– Да бери! – машет опер рукой, шепча вослед. – Враг государства, блин…
Так о чем книга? Чтоб ее пересказать, нужна ровно такая же – вот в чем необъяснимый фокус этого детского вопроса. Но для чего она? В двух словах – чтоб не боялись. И там люди сидят, наши, русские. Вернее, больше бойтесь быть несвободными в ситуации, когда казалось бы никто не стесняет вашей свободы. Свободны ли мы в своей стране? Думаю, пока нет. Оттого и такое название – "Россия в неволе", и далее движение – "Пара Беллум". Россия в неволе. Готовься к войне. Какие будут следующие слова зависит не от правителей, а от вас.
###
Обложка. Это ноябрь 2006 года, за три недели до тюрьмы. "Русский марш" в Сыктывкаре. Меня, врага государства арестовали - это понятно. Похватали ночью по домам соратников с семьями, кого отвезли за три-девять земель за город, кого блокировали... - тоже можно объяснить. Трусостью, недальновидностью, слабостью, страхом. Кого не взяли ночью - стали хватать прямо там, лунатично улыбаясь при исполнении "приказа" - это уже сон разума, порождающий чудовищ и зомби. Схватили священника и упекли на несколько суток на нары (напомню, марш был разрешен официально), изваляли пожилую монахиню, мою маму - в осенней грязи. Истерика? Безумие? И наконец, сами видите - арестовали икону Божией Матери. Слов дальше нет, простых, которые можно сюда впечатать.
Юрий Екишев

Читаем онлайн "Россия в неволе". [Страница - 2]

кавказца – гирлянды подобных, все по 200 р.). Что ждет Антоху? Ну, взяли их, скажем, тёпленькими – не успели ничего продать, всё вернулось "терпиле" в первоначальном средне-убогеньком виде – все участники были навеселе, наговорили сразу непонятно что (хотя то, что не били, уже плюс – иначе 162-я, от пяти до десяти, перебить на 161-ю с помощью грамотного адвоката, – особый прайс, не самый дешёвый). Ладно, определяют их сначала в дежурку, через 3 часа (сильно бить и не били, сами трепались и геройствовали по пьяни) – на ИВС[2]. Далее уже, как говорится, возможны варианты. Если кто-то из самых быстродействующих подельников включил заднюю и пошёл "на сделку с правосудием", а попросту вчистую дал расклад, то есть сдал остальных ради своей шкурки – идёт на подписку (под неслышные ему проклятия оставшихся в застенке). Остальные, после санкции, выписанным судом ареста на пару месяцев – "угреваются" в СИЗО. Здесь наш Антоха "определяется" – ляпнул где-то мимоходом, что был в охранниках и "имеет право на ношение", но на самом хся деле в стране охранников чужого, "нажитого непосильным трудом", навоза – уже около 6 миллионов. Но Антоха пока не очень технично, но съезжает – ляпнул это от того, что хотел показать собственную значимость (практически у всех есть такой соблазн при первом появлении здесь). Ну хорошо, съехал, объяснился – не был, не состоял, подельников не сдал, заявлений никогда ни на кого не писал – "терпилой" не был, перцем не банчил (не барыжничал), со шлюхами не целовался, и так далее – остается Антошка-картошка в людской хате. Иначе – в изоляцию, в "шерсть", в шерстяную хату, хату для БС-ников ("бывших сотрудников", и иже с ними, неприкасаемых, прокаженных). Там, может, и нет такой жесткой и устоявшейся иерархии, как в людской (которую даже конвой называет "нормальной") – но она тоже есть, хотя держится исключительно на силе, сидеть там не то что сложнее, а гораздо сложнее – и для навсегда испорченной биографии, и просто потому, что нет "дороги" – связи с другими камерами.

"Дорога", связь – то, что зачастую коренным образом может повлиять на твою судьбу. Без "дороги" не свяжешься с подельником, или попросту будешь страдать, потому что спички закончились или конфет захотелось, или буликов[3] в баланду добавить. Дорога – это жизнь. Которая держится на системе "цинков", специальных условных знаков, отстукиваемых в соседние камеры, разговорах через дольняк, и систему разного рода материальных составляющих, в первую очередь нитей – "контролек", "тропинок", "коней", сплетенных из распущенных носков, свитеров, даже ремней спортивных сумок. Наверное, во многом именно поэтому хаты для БС, изоляции и называют "шерстью". Они ходят в свитерах, не распуская их, и им спокойней дают загнать их с воли.

Итак, Антошка определился – не был, не состоял, не имел. Но это еще не всё – новичок, пока не обжился, не понял что к чему, не свыкся со своей судьбой – сидеть и ждать, своим всё ещё слишком длинным, ещё "вольным" языком способен легко испоганить свою жизнь практически навсегда: стоит ему даже в шутку болтнуть что-то лишнее – и увязнешь в собственной же паутине.

Например, идёт по телевизору одна из современных "культовых картин" "Криминальное чтиво". Десяток раз, в разных вариантах и переводах, по телику и на диске, Антоха смотрел как Бутч валит педиков, спасает ниггера, как Траволта вмазывается и танцует. Уже почти наизусть выучены жесты, выражения, все это на воле так легко, так безобидно… Миловидная француженка (Антоха все забывает, как ее имя…) невинно просит Бутча доставить ей наслаждение языком: сначала ты, нет ты… Все, казалось бы, как уже тысячи раз до этого. И Антошка наш, не чувствуя опасности, осмелев, и уже оставшись с хатой, комментирует вслух: – Да я бы эту пилотку поношенную и трогать бы не стал… (героине уже за 20-ть, а Антохе только исполнилось девятнадцать…)

 И все. Попался Антошка, через легкомысленный бездушный вольный "разговорчик" – а что, бобра сейчас попробовал бы? – и уже определен в обиженные, спит на полу на голом матрасе, драит до блеска каждое утро "долину" (отхожее место), стирает чужое белье, и так далее – поражен во всех правах. И не на время – эта печать на всю дальнейшую лагерную жизнь (а она, если пошла по кривой, скорее всего будет такой и далее, вероятность очень высока) – возможно, до самой своей бесславной смерти. Не интересует никого – было это, не было – попал Антоха ногами в жир, повёлся на легонький базар, и --">

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.