Жан Бодрийяр - Сборник статей

непредсказуемо. Потенциальный несчастный случай. Это уже настоящая катастрофа для программирования миллионов компьютеров во всем мире. Мы на поводу у события, которое не только засасывает будущее, но и уже выплевывает значения текущих событий и, время от времени, извергает память и историю.

После вопроса о Годе 2000, более общая проблема — проблема конца, проблема того, что по ту сторону конца или, напротив, проблема возвратного движения, вызванного приближением конца. В конце ли мы истории, вне истории или все еще в бесконечной истории?

Как перепрыгнуть через тень тысячелетия? Как перепрыгнуть его тень (особенно тогда, когда она подступила; подобно герою Петера Шлемиля, мы продали ее дьяволу)? Как пройти сквозь столетие, когда нас удерживает бесконечная работа траура, траура по событиям, идеологиям, насилию, которыми отмечено это столетие? Как обогнать век, когда ни одна из его проблем не решена? Извинения, испытания, мемориальные услуги производят впечатление, что мы пытаемся снова прокрутить (repasser) фильм 20-го столетия, что мы пропускаем (repasser) все прошлые события через фильтр памяти, не придавая им значения (которое они растеряли с течением времени), но отмывая их. Отмывка — деятельность, присущая концу столетия: грязная история, грязные деньги, развращенная совесть, загаженная планета. Отмывание, как и при гигиенической обработке тела, но также — и как при этнической и расовой чистке. Мы прыгаем в бездну регрессирующей истории, поддавшись ностальгии по пересмотренному и обновленному прошлому, и, поступая так, мы утрачиваем представление о будущем. Именно поэтому несколько лет назад я пришел к выводу, что Год 2000 не будет. Он не произойдет просто потому, что история столетия уже закончилась, и мы лишь постоянно переживаем ее. Выражаясь метафорически, мы никогда не будем в будущем. Наш милленаризм не имеет будущего. Милленаристский дух Года 1000 был пережит как огромный страх. Но по крайней мере он предвещал Пришествие и явление Царства Божьего. Сегодня же наши перспективы темны и сомнительны. Все, что осталось от милленаристских ожиданий, — обратный отсчет.

[Позвольте мне открыть скобку, чтобы поговорить о проблеме предсказании и его провале. Как Вы знаете, я объявил, что «Войны в Заливе не было». Вопреки традиционным пророкам, которые всегда предсказывают, что что-то случится, я объявил, что кое-чего не произойдет. Я — пророк противоположного типа. В любом случае, пророчества всегда неправильны. То, что пророки объявляют, никогда не происходит. Поэтому, когда я говорю, что кое-что не случится, то это произойдет. Война в Заливе произошла. И Год 2000 также, по всей вероятности, будет иметь место. Но пророчество ничего не говорит о реальности, также, как обещание никогда не дается для того, чтобы быть исполненным. Пророчество призывает к концу; оно говорит о том, что по ту сторону конца. Оно заклинает пришествие конца в тот самый миг, когда он происходит (dans deroulement meme des choses)].

В обратном отсчете время, оставшееся до конца, уже подсчитано. Итак, мы проживаем время и историю в своего роде после-коматозном (past-comatose) состоянии. Это вызывает нескончаемый кризис. Больше нет будущего, которое перед нами, но лишь невозможность достичь его и заглянуть по ту сторону конца. Как память о будущем, предсказание исчезает в точно том же самом количестве, как и прошлая память. Когда все может быть увидено, ничто более не может быть предсказано (quand tout devient visible, rien n’est plus previsble).

Что по ту сторону конца? Ну, по ту сторону конца есть виртуальная реальность, то есть горизонт запрограммированной реальности, в который все наши физиологические и социальные функции (память, аффект, интеллект, сексуальность, работа) постепенно становится бесполезными. По ту сторону конца, в эре трансполитического, трансэстетического или транссексуального все наши машины желания сначала станут крошечными механизмами спектакля, а потом превратятся в машины целибата, которые исчерпают все их способности в пустом роении, как в работах Дюшана. Обратный отсчет — программа для автоматического исчезновения мира. Что остается делать, когда все уже сосчитано, вычтено, уже понято? Наша проблема больше не состоит в том, что делать с реальными событиями, с реальным насилием, но что делать с событиями, которые не случились, у которых никогда не было времени, чтобы случиться? Больше не вопрос — что Вы делаете после оргии, оргии истории, свободы, --">