Илья Будрайтскис - Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России
Название: | Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России | |
Автор: | Илья Будрайтскис | |
Жанр: | Философия, Политика и дипломатия, Публицистика | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | ООО «ЛитРес», www.litres.ru | |
Год издания: | 2021 | |
ISBN: | неизвестно | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России"
Успехи консервативного популизма принято связывать с торжеством аффектов над рациональным политическим поведением: ведь только непросвещённый, подверженный иррациональным страхам индивид может сомневаться в том, что современный мир развивается в правильном направлении. Неожиданно пассивный консерватизм умеренности и разумного компромисса отступил перед напором консерватизма протеста и неудовлетворённости существующим. Историк и публицист Илья Будрайтскис рассматривает этот непростой процесс в контексте истории самой консервативной интеллектуальной традиции, отношения консерватизма и революции, а также неолиберального поворота в экономике и переживания настоящего как «моральной катастрофы». В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: Публицистика: прочее
Читаем онлайн "Мир, который построил Хантингтон и в котором живём все мы. Парадоксы консервативного поворота в России" (ознакомительный отрывок). [Страница - 2]
Представление о консервативном выборе как об антисистемном и радикальном заставляет взглянуть иначе на консерватизм как таковой. Ведь его устоявшееся понимание связано как раз с обратным значением: умеренностью, неготовностью к резким переменам, стремлением защитить то, что имеется в действительности и унаследовано из прошлого. Более того – сам призыв к защите ценностей либеральной демократии от атак популистов также может быть охарактеризован в качестве консервативного: зачем отвергать систему, уже доказавшую свои преимущества ради безответственных обещаний, за которыми не стоит ничего, кроме негативных эмоций? Неслучайно, что электоральными жертвами правого популизма становятся не только либеральные и левые центристы, но и традиционные консервативные партии (вроде немецкой ХДС или британских консерваторов), которые вынуждены радикализировать свою риторику, чтобы не потерять избирателей. Консерватизм, как сила разумного компромисса и политической стабильности, отступает перед напором консерватизма протеста и неудовлетворения существующим.
Однако если обратиться к консервативной интеллектуальной традиции, в таком конфликте нет чего-то принципиально нового. Более того, с момента своего рождения (на рубеже XVIII–XIX вв.) консерватизм одновременно презентовал себя и как разумная осторожность, и как радикальная реакция. Динамическое сочетание этих «двух душ» консерватизма на протяжении всей его истории придавало ему невероятную силу адаптации в различных национальных контекстах, политических системах и меняющейся рациональности рыночного общества. Консервативная риторика оказывалась востребованной разными классами и социальными группами. Она служила убедительным оправданием политической пассивности, но и не менее мобилизовывала на активный протест и даже вдохновляла контрреволюционное массовое насилие. Возникнув как реакция на торжество буржуазных революций в XIX веке, политический консерватизм к первой половине XX века встал на защиту принципов свободной торговли, чтобы через несколько десятилетий принять участие в создании модели «социального государства», а затем, к концу века, превратиться в главное идеологическое оружие его ниспровержения.
Консервативный стиль
Полюс разумной умеренности в консерватизме принято связывать с его англосаксонской ветвью. Такое понимание консерватизма было сформулировано Эдмундом Бёрком в конце XVIII века как прямой ответ на вызов Французской революции, которая, с его точки зрения, представляла собой попытку поставить на место действительной истории абстракцию, сконструированную философией Просвещения. Всё, что последняя считала бессмысленной грудой предрассудков, утверждал Бёрк, на самом деле и есть исторически сформировавшийся человек. В этом смысле английский гражданин, обладающий политическими правами и воспитанный духом Великой хартии вольностей – это консервативный гражданин. Он защищает свою свободу не потому, что противопоставляет её несвободе, созданной предшествующими обстоятельствами, а наоборот – постольку, поскольку воспринимает свободу как неотъемлемую часть традиции. В этом отношении британский консерватизм отнюдь не противоречил либерализму, понятому не в качестве универсалистской доктрины, но как исторически сложившиеся формы гражданской свободы (вспомним, что сам Бёрк принадлежал к либеральной партии
--">