Эрик Хобсбаум , Самир Амин , Витторио Страда , Евгений Аршакович Амбарцумов , Франц Марек , Александр Адлер , Юхан П Арнасон , Влодзимеж Брус , Франсуа Годман , Хуан Карлос Портантьеро , Морис Годелье , Гёран Терборн - Марксизм сегодня. Выпуск первый

документально обосновать или вывести из его сочинений, они исторически происходят из этих идей, и данное происхождение может быть конкретно продемонстрировано как в области мысли, так и в области действия, ибо они принадлежат истории марксизма. Насколько их развитие логически содержится в идеях Маркса – это отдельный и самостоятельный вопрос, ставший уже предметом многочисленных дискуссий, особенно в той связи, что режимы и правительства, созданные во имя Маркса (обычно до сих пор сочетаемого с каким-либо революционным вождем, появившимся после него и провозгласившим себя его учеником, будь то Ленин, Сталин, Мао или др.), все до сего времени обладали своего рода фамильным сходством или же, по той причине, что все они отличались общей негативной чертой, несходством с либеральной демократией.

Разрешение подобной проблемы не входит в задачу данной «Истории марксизма», и все же в этой связи могут быть сделаны два замечания. По мере того как совокупность идей переживает того, кто их разработал, она выходит за рамки первоначального содержания и намерений. В весьма широких границах, определяемых способностями людей к истолкованию или даже человеческой склонностью провозглашать связь с любимым избранным предшественником, эта совокупность идей становится объектом целого ряда непредсказуемых широких изменений и трансформаций как практического, так и теоретического свойства. Режимы, именовавшие себя христианскими и черпавшие свой авторитет из особой совокупности письменных источников, занимают пространство, простирающееся от феодального Иерусалимского королевства до общин «шекеров» («трясунов»)^[1], от царской империи до Голландской республики, от кальвинистской Женевы до ганноверской Англии^[2]. Христианская теология постепенно абсорбировала и Аристотеля, и Маркса. И все эти режимы могли бы утверждать, что их возникновение определенным образом связано с учением Иисуса Христа, хотя обычно подобные утверждения и не доставляют особого удовольствия другим, столь же убежденным, христианам. Тома данной «Истории марксизма», пожалуй, продемонстрировали, сколь широк спектр идей и практической деятельности тех, кто претендует на то, что эти идеи и деятельность, непосредственно или через преемников, связаны с учением Маркса и совместимы с ним. И если бы мы не знали, что все: сионистские кибуцы и полпотовская Кампучия, Гильфердинг и Мао, Сталин и Грамши, Роза Люксембург и Ким Ир Сен – все заявляют о подобной своей связи с Марксом, то, конечно, различия, существующие между ними, представились бы нам гораздо более заметными, нежели сходство. Нет никакого теоретического основания считать, что марксистские режимы должны были принимать какую-то определенную форму, хотя имеются вполне веские исторические причины для того, чтобы объяснить, почему эти режимы, возникшие в относительно короткий период времени начиная с 1917 года – будь то благодаря самобытной революции, или из подражания, или же благодаря завоеванию, в целом ряде стран на обочине или вне промышленно развитого мира, – выработали в себе общие характерные черты как в негативном, так и позитивном плане^[3].

В настоящем томе предпринимается попытка изучить марксизм начиная с того времени, когда он более не отождествляется – в отличие от того, как это происходило во все возрастающей мере в период между 1917 годом и расцветом сталинизма, – с какой-то одной моделью революции и построения социализма, с одним-единственным международным движением под централизованным или по меньшей мере неоспоримым руководством Коммунистической партии СССР. Марксистская политическая практика более не оформляется или стремится не оформиться по большевистскому образцу. Утратил силу вывод, согласно которому Марксова теория необходимым образом выливается в ленинизм, и только в ленинизм (или в какую-либо другую школу, претендующую на то, чтобы представлять марксистскую ортодоксию).

Тем не менее можно сказать, что любая система идей – это относится и к идеям Маркса – в процессе становления неизбежно превращается в некую значимую политическую силу, способную мобилизовывать массы будь то посредством партий, движений, правительств или другими путями. Подобным же образом любая система идей трансформируется, хотя бы только в результате придания ей определенной формы, ее стабилизации и дидактического упрощения в тот самый момент, когда ее начинают --">