Юрий Владимирович Стенник - Ломоносов и Николев (Некоторые тенденции в развитии жанра похвальной оды последней четверти XVIII в.)

оказали свое влияние на процессы, происходившие в литературе данного периода. Наметившееся увеличение роли общественного мнения в политической и культурной жизни страны стимулировало нарастание новых тенденций в литературе, способствовало ее постепенному отходу от официальности и дидактизма. Внутренний мир человеческой личности еще не стал объектом внимания литературы. Предмет искусства все еще определяется категориями морально-политической сферы. Но постепенно все активнее начинает проявлять себя творческая индивидуальность писателя. Личность художника все чаще сказывается и в выборе темы, и в подходе к разработке канонизированных авторитетами предшественников различных поэтических жанров. Все это не миновало и жанра торжественной оды. Главное место в этом процессе принадлежало Державину.

В новых условиях слепое следование поэтической манере Ломоносова, не подкрепленное той широкой перспективой государственности идеалов, отличавшей позицию Ломоносова, не могло уже быть плодотворным. Оды Николева служат тому примером.

В своих одах Николев открыто и во всеуслышание заявляет себя непосредственным преемником Ломоносова:

Восстань, гремящих дел певец,

О дух бессмертный, Ломоносов!

Гряди приять другой венец,

Воспевши днешний подвиг Россов!

Иль духом из нетленных стран,

Где дом тебе от бога дан,

Дохни в меня для удобленья,

Да силы получа тобой,

Успешно труд скончаю мой,

Зря Росса целью удивленья.^[4]

Ода на победу, одержанную российским флотом над флотом турецким, 31 июля 1791 г.

С высот престольна града Россов

Зрю свет, прогнать грядущий тьму…

Восстань, бессмертный Ломоносов,

И двигни горы в честь ему.

Сколь славил ты Елисавету,

Имея душу к ней нагрету

И чувствий ревностных любовь,

Толико днесь Екатерину,

Спокойства, славы, благ причину,

Хочу с тобой прославить вновь.^[5]

Ода на прибытие имп. Екатерины Алексеевны в столичный град Москву, 1775.

Здесь, помимо откровенно выраженного преклонения перед Ломоносовым, Николев высказывает по существу свое понимание содержания ломоносовских од. Из приведенных стихов явственно следует, в чем видел он их основную направленность:

Сколь славил ты Елисавету,

Имея душу к ней нагрету

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Толико днесь Екатерину

Хочу с тобой прославить вновь.

Аналогичная мысль содержится и в «Лиродидактическом послании…» Николева, в том месте, где автор трактует о назначении оды:

Или за Пиндаром паря

Подобно громкий Ломоносов,

Усердным рвением горя,

Владычицу да славят Россов!‥^[6]

Подобное понимание пафоса ломоносовских од закономерно объясняет и творческую позицию самого Николева, его точку зрения на цели и назначение торжественной оды. «Славить владычицу Россов» — вот по Николеву главная и единственная тема одического жанра. И в подтверждение этого тезиса им неизменно привлекается, как мы видели, авторитет Ломоносова.

Сознавая Ломоносова своим непосредственным предшественником и даже своеобразным единомышленником в деле прославления монархини, Николев, естественно, постоянно ориентируется на творчество Ломоносова. Оды Николева пестрят многочисленными заимствованиями из ломоносовских од. Иногда это заимствования отдельных мотивов или поэтических картин. Так, например, в «Оде е. и. в. государыне Екатерине Алексеевне на заключение славою увенчанного мира» (М., 1774) в описание всеобщей радости Николевым вводится строфа с изображением согбенного старика, спешащего разделить радость победы и услышать глас своей монархини:

Старик, от старости нагбенной,

Главу имея в седине,

Хоть сил и зрения лишенной,

Спешит с клюкою к той стране,

Где глас он твой, Минерва! слышит,

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Сравним аналогичную картину у Ломоносова:

Иной, от старости нагбенный,

Простерть старается хребет,

Главу и очи утомленны

Возводит, где твой блещет свет.^[7]

Ода на день восшествия на всероссийский престол… Елисаветы Петровны, 1752.

Очень часто в одах Николева встречаются обороты и отдельные риторические приемы, восходящие в конечном итоге к Ломоносову и ставшие к концу XVIII в. общими местами, поэтическими трафаретами жанра похвальной оды (например: «Какой --">