Владимир Иванович Новиков - Сеятель очей (М. В. Панов — литературовед)

образно-эмоциональной форме: лирический герой И. Анненского — «человек, напряженно переживающий мир», доминантная черта лирической героини Ахматовой — «человеческое достоинство, для многих непереносимое». И такие характеристики всегда подготовлены анализом звукового и словесного ярусов.

Панов — последовательный и неуклонный «специфист» в анализе и оценке художественных явлений. Для него идейно-тематическая сторона литературы — это материал, преобразуемый по художественным законам. Он беспощаден к бездарности и серости, какими благородными идеалами они бы ни прикрывались. Это при том, что сам ученый никогда не был равнодушен к общественным вопросам и в трудных ситуациях занимал принципиальную гражданскую позицию. Вообще, наверное, последовательно эстетический взгляд на искусство присущ духовно богатым и независимым людям, ищущим в художественных созданиях не повторения жизненной реальности, а ее расширения и приумножения.

Сопоставляя художественные явления, Панов в первую очередь ищет не сходство, а различия. Внеэстетические совпадения и пересечения он категорически выносит за скобки. Это резко отличает его научную позицию от позиций тех современных литературоведов, которые сосредоточены на поисках общекультурных доминант (Д. С. Лихачев, С. С. Аверинцев), от представителей московско-тартуской семиотической школы (Вяч. Вс. Иванов, Ю. М. Лотман): знаковая сторона искусства для Панова не является специфически-эстетическим признаком. Панов всегда увлечен феноменологией предмета: язык его интересует как язык, в литературе его больше всего привлекает «литературность», в других видах искусства (в частности, в живописи) — то, что их от литературы отличает.

В вопросах общеэстетических Панов занимает позицию антинормативную и плюралистическую. Он готов разбираться в новом и непривычном и в то же время не приемлет принципа «прогресса» в применении к искусству. Характеризуя звуковую гармонию стихов Батюшкова, ученый отмечает: «В наш век другие поэты и по-другому тоже неповторимо показали красоту русского языка: Блок, Хлебников, Маяковский, Пастернак, Ахматова, Мандельштам… Но «Опыты» Батюшкова оказались неповторимы» (Панов 1990, с. 251). Панов ввел чрезвычайно интересную и необходимую категорию эстетической «предельности» произведения: если возможности данного материала реализованы художником до предела, то его творение уже не может быть «превзойдено», оно уже не может быть «хуже» другого произведения, каким бы шедевром то ни являлось. При таком широком взгляде на вещи решительно отпадает необходимость в бессмысленных иерархиях, в избыточных оценочных градациях («гениальный», «великий», просто «талантливый»), в выстраивании писателей и произведений в некую эстетическую «табель о рангах» (что нередко отвлекает литературоведов и критиков от конкретно-пристального постижения своего предмета).

Свобода мысли, эмоциональная сторона восприятия жизни и искусства, человечность и демократизм отчетливо выразились в самом языке М. В. Панова, стиле его письменной и устной речи. Панов никогда не предстает закованным в терминологическую броню, не отгораживается от читателя и собеседника декоративно-научными доспехами. Так, он очень экономно и ненавязчиво пользуется стиховедческой терминологией и статистикой. За этим стоит и важная содержательная закономерность: стиховедческий аспект у Панова органично включен в общую систему поэтики. В то время как сугубо «специализированное» современное стиховедение в основном сосредоточилось на метрике, Панов предлагает широкий взгляд на ритмику (включая сюда и ритм композиции, и ритм образа). Потому-то для Панова не существует «школьной» резкой границы между силлабо-тоническим и тоническим стихосложением — он видит в стихе соотношение (а порою и столкновение) стопной и тактовой организации, прослеживая эти две тенденции во всей истории русской поэзии.

Стиль Панова в значительной мере «двуязычен»: терминологические слои чередуются с разговорно-метафорическими, мысль нередко подается в двух вариантах. Например, творчество Ахматовой определено как «поэзия улик», и тут же этому дан терминологический эквивалент: «процессуальная метонимия». Неологизмы Маяковского Панов называет агглютинативными, а неологизмы Хлебникова — фузионными, после чего различия между поэтами иллюстрируются образно-эмоциональным способом: у Маяковского --">