Виктор Владимирович Меркушев - Забытые тексты, забытые имена. Выпуск 2. Литераторы – адресаты пушкинских эпиграмм

карикатур, которые до сих пор сохраняют в себе убедительность и жизненную силу. Косность, глупость, невежество, спесь и самолюбование необычайно раздражали великого поэта. Вот что записал в своём дневнике один из его современников, князь Пётр Долгоруков: «Охота взяла Смирнова спорить с ним (с Пушкиным), и чем более он опровергал его, тем более Пушкин разгорался, бесился и выходил из терпения. Наконец, полетели ругательства на все сословия. Штатские чиновники – подлецы и воры, генералы – скоты большею частью… На дворян русских особенно нападал Пушкин. Их надобно всех повесить, а если б это было, то он с удовольствием затягивал бы петли». Петра Долгорукова долгое время считали автором порочащего поэта пасквиля, но приведённая дневниковая запись вряд ли содержит неправду: слишком легко поверить словам князя, хорошо зная стихи Пушкина и факты его биографии.

Нетерпимость к низменной сути своих не-симпатизантов и беспощадность пушкинской иронии сделали из эпиграммы не только мощное оружие против тех, кого не достигал меч закона, но и выводили эпиграмму в ведущие жанры русской литературы.

Отметим, что же нового привнёс с собой Пушкин в этот жанр, если сравнивать его произведения с подобными опусами у предшественников: Хераскова, Капниста, Державина или упомянутых уже Тредиаковского и Ломоносова.

В первую очередь, это композиционная новизна его коротких сатирических текстов. Это и меткие неологизмы, ясно читаемые, эмоционально и психологически окрашенные. Это и шутливая каламбурность, строго подвёрстанная под современный поэту литературный и исторический контекст. Всегда бывает интересно, каким образом поэт решает проблему преодоления дистанции времени, исключения всего случайного, минутного, и каким художественным приёмом определяет, где начинается главное, закономерное, без чего не может состояться ни одна литературная форма. Пушкина выгодно отличает умение дать предельно краткую и выразительную характеристику своего героя, в двух-трёх словах отобразить пошлость, глупость или душевную пустоту персонажа, создавая при этом такой эмоциональный настрой, который неизбежно склоняет читателя к сопереживанию поэту. Подкупает и доверительная непосредственность пушкинского высказывания, рождая в воображении личные, субъективные ассоциации, окрашенные опытом собственных впечатлений. Его эпиграммы обладают способностью долгое время держаться в памяти, когда образы, проникая в сознание и дополняясь подробностями личного характера, обретают иллюзорность и оттеняются такими смыслами, которые делают из читателя заинтересованного соучастника происходящих с поэтом событий. Пушкину невозможно не сочувствовать, нельзя не признавать его художественной и нравственной правоты. На фоне комичности и нелепости пушкинских протагонистов, особенно выделяется интеллектуальное превосходство поэта и изощрённость его ума.

Недаром Император Николай Первый после встречи с Пушкиным заявлял, что он беседовал с самым умным человеком в России.

Нередко в эпиграмме Пушкин использует смысловой сдвиг, сочетание несочетаемого, создаёт трагикомическую сюжетную историю, в которую веришь тем более охотно, чем меньше она соотносится со здравым смыслом. Грубости и вульгаризмы также можно считать его излюбленным художественным приёмом: никогда не культивируя непристойности, они возникают в его тексте совершенно сознательно и к месту, не вызывая той реакции отторжения, которую создают такие выражения в обычной разговорной речи.

Свойства слов в пушкинских эпиграммах проявляются наиболее полно. Сочетаясь друг с другом в продуманные предложения, слова в них приобретают дополнительные значения. Ни в одном из его насмешливых текстов невозможно найти не только ни одного лишнего определения, обозначения действия или существительного, там нельзя обнаружить ни одного лишнего звука, ни одного необязательного знака препинания, настолько тщательно выверен ритмический и смысловой рисунок представленного текста. В этом смысле его эпиграмматическое творчество выступает в качестве своеобразной квинтэссенции поэзии. Ссылаясь на пушкинские сатирические шедевры, можно смело спорить с классификацией поэзии и прозы Буало, в которой великий француз отводит эпиграмме самое последнее место среди всех известных нам литературных жанров.

В.М.

Шишков, Шихматов, Шаховской…

Угрюмых тройка есть

--">