Мария О. Рубинс - Русский Монпарнас. Парижская проза 1920–1930-х годов в контексте транснационального модернизма

изуродовала его; исковеркала ему всю жизнь; почти убила его жену; и даже после своей смерти продолжает держать его душу в тисках» (Яновский (2014). С. 512).

(обратно)

776

Мориак Ф. Матерь / Пер. Л. Зониной // Мориак Ф. Матерь; Пустыня любви; Тереза Дескейру; Клубок змей. М.: Худож. лит., 1981. С. 41.

(обратно)

777

Dessanti D. La femme au temps des annees folles. Paris: Stock, 1994. P. 30.

(обратно)

778

Ibid. P. 29.

(обратно)

779

Margueritte V. La garçonne. Paris: Flammarion, 1922. P. 47, 16.

(обратно)

780

Немировски И. Бал. Жар крови / Пер. М. Рубинс. Харьков: КСД, 2010. С. 84.

(обратно)

781

Следует отметить сходство между этой сценой и аналогичным эпизодом в «Волчице» Мориака.

(обратно)

782

Némirovsky. I. Œuvres complètes. Tome I. Paris: La Pochothèque, 2011. P. 1466.

(обратно)

783

Philipponnat O., Leinhardt P. La Vie d’Irène Némirovsky 1903 – 1942. Paris: Grasset-Denoёl, 2007. P. 273.

(обратно)

784

Némirovsky I. (2011). P. 1555, 1548, 1615.

(обратно)

785

Любопытно, что в работе «О нарциссизме» З. Фрейд излагает свою теорию нарциссизма на основании наблюдений за людьми, до крайности сосредоточенными на себе, в том числе за эгоистами и кокетками.

(обратно)

786

Среди однозначно отрицательных персонажей Немировски преобладают женщины; некоторые критики пытались связать это женоненавистничество с ее сложными взаимоотношениями с собственной матерью. По словам очевидцев, Анна Немировская во многом соответствовала архетипу женских персонажей из произведений ее дочери: она обожала деньги, украшения и меха, заводила молодых любовников, вела роскошную жизнь, порхала между Биаррицем, Ниццей и Каннами, а после смерти мужа отобрала у дочери ее наследство. Во время оккупации Анна не оказывала Ирен финансовой помощи, а после войны отказалась принять осиротевших внучек. Во время войны она не пострадала, раздобыв себе фальшивый латвийский паспорт, и благополучно дожила до 1972 года. Тридцатью четырьмя годами ранее Ирен Немировски сделала в дневнике следующую примечательную запись: «Что бы я ощутила, если бы мне довелось присутствовать при кончине моей матери? Вот что: жалость, потрясение и страх перед бесчувственностью своего собственного сердца. И безнадежно сознавая в глубине души, что во мне нет сожаления, что я холодна и равнодушна, что для меня это, увы, не утрата, скорее наоборот…» (цит. по: Рубинс М. Парадоксы литературной судьбы // Немировски И. Бал. Жар крови. С. 34).

(обратно)

787

Wanner A. Out of Russia: Fictions of a New Translingual Diaspora. Evanston, IL: Northwestern University Press, 2011. P. 18, 192.

(обратно)

788

Kaminer W. Feurige Tanzer! // Stern. 17 Oct. 2003.

(обратно)

789

Pour une ‘littérature-monde’ en français // Le Monde littéraire. 16 March 2007.

(обратно)

790

Идеи манифеста получили дальнейшее обоснование в сборнике под тем же названием: Pour une littérature-monde en francais / Ed. by Michel Le Bris and Jean Rouaud. Paris: Gallimard, 2007.

(обратно)

791

Символ «Мы»: Еврейская хрестоматия новой русской литературы. М.: НЛО, 2003. С. 5 – 8.

(обратно)

792

Там же. С. 7.

(обратно)
--">