Коллектив авторов - Литература. 9 класс. Часть 1

что зарезал Реде́дю пред полками касо́жскими,

красному Роману Святославичу.

Боян же, братья, не десять соколов

на стадо лебедей напускал,

но свои вещие персты

на живые струны воскладал;

они же сами князьям славу рокотали.

Начнем же, братья, повесть эту

от старого Владимира до нынешнего Игоря,

который скрепил ум силою своею

и поострил сердце свое мужеством;

исполнившись ратного духа,

навел свои храбрые полки

на землю Половецкую

за землю Русскую.

Тогда Игорь взглянул

на светлое солнце

и увидел воинов своих,

тьмою прикрытых.

И сказал Игорь-князь

дружине своей:

«О дружина моя и братья!

Лучше ведь убитым быть,

чем плененным быть;

сядем же, братья,

на борзых коней

да посмотрим

на синий Дон».

Ум князя уступил

желанию,

и охота увидать Дон великий

заслонила ему предзнаменование.

«Хочу, – сказал, – копье преломить

на границе поля Половецкого;

с вами, русичи, хочу либо голову свою сложить,

либо шлемом испить из Дону».

О Боян, соловей старого времени!

Вот бы ты походы те воспел,

скача, соловей, по мысленному дереву,

летая умом по подоблачью,

свивая славу обеих половин сего времени,

рыща по тропе Трояна

через поля на горы.

Так бы пришлось внуку Велеса

воспеть песнь Игорю:

«Не буря соколов занесла

через поля широкие —

стаи галок бегут

к Дону великому».

Или так бы начать тебе петь,

вещий Боян,

Велесов внук:

«Кони ржут за Сулой —

звенит слава в Киеве;

трубы трубят в Новгороде —

стоят стяги в Путивле!»

Игорь ждет милого брата Всеволода.

И сказал ему буй тур Всеволод:

«Один брат,

один свет светлый —

ты, Игорь!

Оба мы – Святославичи!

Седлай же, брат,

своих борзы́х коней,

а мои-то готовы,

еще раньше оседланы у Курска.

А мои-то куряне – опытные воины:

под трубами повиты,

под шлемами взлелеяны,

с конца копья вскормлены,

пути им ведомы,

овраги им знаемы,

луки у них натянуты,

колчаны отворены,

сабли изострены;

сами скачут, как серые волки в поле,

ища себе чести, а князю славы».

Тогда вступил Игорь-князь в золотое стремя

и поехал по чистому полю.

Солнце ему тьмою путь заступало;

ночь стонами грозы птиц пробудила;

свист звериный встал,

взбился див —

кличет на вершине дерева,

велит прислушаться – земле незнаемой,

Волге,

и Поморью,

и Посулью,

и Сурожу,

и Корсуню,

и тебе, Тмутороканский идол!

И половцы непроложенными дорогами

побежали к Дону великому:

кричат телеги в полу́ночи,

словно лебеди вспугнутые.

А Игорь к Дону воинов ведет!

Уже несчастий его подстерегают птицы

по дубам;

волки угрозу вздымают

по оврагам;

орлы клектом на кости зверей зовут;

лисицы брешут на червленые щиты.

О Русская земля! уже ты за холмом!

Долго ночь меркнет.

Заря свет уронила,

мгла поля покрыла.

Щекот соловьиный уснул,

говор галок пробудился.

Русичи великие поля червленными щитами

перегородили,

ища себе чести, а князю – славы.

Спозаранок в пятницу

потоптали они поганые полки половецкие

и, рассеявшись стрелами по полю,

помчали красных девушек половецких,

а с ними золото,

и паволоки,

и дорогие оксамиты.

Покрывалами,

и плащами,

и кожухами

стали мосты мостить по болотам

и по топким местам,

и всякими узорочьями половецкими.

Червлен стяг,

белая хоругвь,

червлена челка,

серебряно древко —

храброму Святославичу!

Дремлет в поле Олегово храброе гнездо.

Далеко залетело!

Не было оно в обиду порождено

ни соколу,

ни кречету,

ни тебе, черный ворон,

поганый половец!

Гзак бежит серым волком,

а Кончак ему путь указывает к Дону великому.

На другой день спозаранок

кровавые зори свет возвещают;

черные тучи с моря идут,

хотят прикрыть четыре солнца,

а в них трепещут синие молнии.

Быть грому великому,

пойти дождю стрелами с Дона великого!

Тут копьям изломиться,

тут саблям побиться

о шлемы половецкие

на реке на Каяле,

у Дона великого!

О Русская земля! уже ты за холмом!

Вот ветры, внуки Стрибога, веют с моря стрелами

на храбрые полки Игоревы.

Земля гудит,

реки мутно текут,

пыль поля прикрывает,

стяги говорят:

половцы идут от Дона,

и от моря,

и со всех сторон русские