Боб Торрес - Совершая убийство, или Политическая экономия прав животных

сделать иначе, и понял, что в здравом уме — нет, не могу.

Я веду к тому, что, если мы серьёзно относимся к социальной и экономической справедливости и отказываемся жить по принципу «кто сильнее, тот и прав», то мы должны распространить свои ценности на всех — особенно на самых слабых среди нас. Не может быть «полусправедливости» для слабых, иначе справедливость вовсе ничего не значит, и мы живём в мире, где «прав сильнейший». Как анархист, воспитанный в широкой традиции, укоренённой в творчестве таких мыслителей, как Пётр Кропоткин и Эмма Гольдман, я стал размышлять над этими непростыми вопросами, критически оценивая свою роль в этом угнетении, и пришёл к выводу, что больше не могу быть его частью просто потому, что «так принято, так было всегда». Я советую вам по мере углубления в эту книгу открыться такому же критическому осознанию, провести столь трудную работу по пересмотру своих этических принципов и решить, можете ли вы дальше оправдывать своё участие в наиболее распространённых и глубоко укоренившихся формах угнетения в нашей современной культуре.

Хотя в этой книге я широко использую анархистскую теорию — а именно работы Мюррея Букчина и его идеи о социальной экологии, — я также часто обращаюсь к основам марксистской политэкономии, чтобы объяснить, как эксплуатация животных распространяется, усиливается и поддерживается движущими силами капитализма. Другие авторы до меня — прежде всего Дэвид Ниберт в своей книге Animal Rights / Human Rights («Права животных / Права людей») — использовали марксистский и социологический анализ, чтобы понять природу угнетения животных [4]. Исследования Ниберта крайне важны, потому что он прослеживает историю эксплуатации животных, переосмысливая её с позиции угнетаемой стороны. Наиболее убедителен социологический анализ угнетения, с которого Ниберт начинает свою работу, демонстрируя, что структурные причины угнетения коренятся в экономике, идеологии и общественных практиках. Его рассуждения показывают, что идеологические составляющие социума имеют материальное выражение, или, проще говоря, то, как мы воспринимаем мир в результате нашей социализации, обуславливает то, как мы в этом мире живём. Эта социализация в широком смысле ответственна за воспроизводство общественно-экономических процессов, закрепляющих угнетение людей и животных. Словом, это помогает понять, почему слишком часто думать об этих проблемах не принято, и как это не-думание поддерживает власть.

Через эту призму Ниберт рассматривает отношение людей к животным, желая понять, как наше господство над ними проявляется одновременно на идеологическом и материальном уровнях. Ссылаясь на глобальную неспособность некоторых ключевых теоретиков — включая «отца» движения за права животных Питера Сингера — критически осмыслить, что угнетение обладает структурной составляющей, укоренившейся в идеологических и экономических отношениях, Ниберт обращается к социологическому анализу для создания более всеобъемлющей теории угнетения. Рассматривая такие категории, как раса, класс, гендер и вид как «централизованные» и «взаимодействующие системы» угнетения, Ниберт определяет все эти виды угнетения как взаимосвязанные и взаимно усиливающие. Он пишет:

«Угнетение различных обесцененных групп в человеческих обществах не независимо и не бессвязно; скорее, установки, ведущие к различным формам угнетения, объединены таким образом, что эксплуатация одной группы зачастую усиливает и усугубляет ущемление интересов другой» [5].

Важно отметить, что для Ниберта изменение этой практики угнетения требует изменений в структуре и идеологии общества, а не только в индивидуальном поведении. Экономические структуры, практики и общественные процессы имеют существенное значение для этого анализа, даже если наши собственные методы хороши (или плохи). При длительной социализации определённые взгляды на мир становятся частью нашей психики — что-то вроде незримого, но постоянно присутствующего образа того, как мы должны относиться к миру, классифицировать и понимать его — в том числе и угнетённые группы. Поддержание нашего текущего миропонимания является ключевым фактором функционирования и сохранения властных отношений внутри капиталистической системы. Капитализм характеризуется классовым делением, причём один класс владеет средствами производства, а другой

--">