Дуглас Хофштадтер - Я – странная петля

они вложились «от А до Я» – куда сильнее, чем их обязывал долг.

Мои упомянутые многочисленные друзья и те, кого я не упомянул, образуют «облако», в котором я плыву; порой я думаю о них как о «столичном регионе», в котором я, условно говоря, представляю только область внутри официальных городских границ. У всех есть друзья, и в этом смысле я ничуть не отличаюсь от других, но это облако – мое облако, и оно как-то меня определяет, и я горжусь этим, горжусь каждым из них. И, обращаясь к этому облаку друзей, я говорю от всего сердца: «Огромное спасибо всем и каждому из вас!»

Предисловие. Автор и его книга

Столкнувшись с телесностью сознания

С самых ранних лет я размышлял, чем же является мое сознание и, соответственно, сознание вообще. Я помню, как пытался понять, как я придумываю шутки, как ко мне приходят математические идеи, как я допускаю оговорки, как придумываю любопытные аналогии и так далее. Я гадал, каково было бы быть девочкой или носителем другого языка, каково быть Эйнштейном, собакой, орлом или даже комаром. В общем, жизнь моя была полна радостей.

Когда мне было двенадцать, над нашей семьей нависла мрачная туча. Мои родители, моя семнадцатилетняя сестра Лора и я столкнулись с суровой реальностью: с младшим ребенком в нашей семье, трехлетней Молли, что-то было ужасно не так. Никто не знал, в чем дело, но Молли не могла понимать речь и говорить (это так и по сей день, мы не смогли выяснить почему). Она шла по жизни с легкостью, очаровательно и грациозно, но вовсе не использовала слов. Это было очень печально.

Долгие годы наши родители изучали всевозможные пути, включая операцию на мозге. Их поиски исцеления или хотя бы объяснения становились все отчаяннее, а мои собственные мучительные размышления о положении Молли и о пугающей вероятности, что кто-то вскроет голову моей маленькой сестры и будет изучать ее загадочную начинку (путь, по которому мы так и не пошли), сподвигли меня прочесть парочку любительских книг о человеческом мозге. Это событие имело огромное влияние на мою жизнь, поскольку вынудило впервые задуматься о физической основе сознания и того, что значит быть собой – или иметь «я»; это сбило меня с толку, запутало и повергло в глубокий ужас.

Как раз около того времени, ближе к концу старших классов, я столкнулся с загадочными математическими открытиями великого австрийского логика Курта Гёделя, а также научился программировать при помощи единственного компьютера в Стэнфордском университете Burroughs 220, который был расположен в восхитительном таинственном подвале ветхого здания Энсина-холл. Я быстро пристрастился к этому «гигантскому электронному мозгу», чьи оранжевые огоньки мигали в странных магических узорах, отражая его «мысли», и который по моему повелению изучал прекрасные абстрактные математические структуры и составлял причудливые бессвязные фразы на разных иностранных языках, которые я изучал. И в то же время меня поглотила символическая логика, чьи таинственные символы танцевали в странных магических узорах, отражая истину, ложь, предположения, возможности и противоречия, и которая, как я был убежден, позволяла глубоко заглянуть в тайные источники человеческого мышления. Это неустанное бурление мыслей о символах и значениях, паттернах и идеях, машинах и ментальности, нейронных импульсах и смертных душах просто взрывало мой юный ум/мозг.

Мираж

Однажды, когда мне было шестнадцать или семнадцать лет, я напряженно размышлял над завихрениями облаков этих идей, которые захватывали меня эмоционально не менее, чем интеллектуально, и вдруг меня осенило – и впоследствии я не изменил этому взгляду, – что то, что мы называем сознанием, это своего рода мираж. Это, разумеется, должен был быть мираж особого рода, поскольку это был мираж, который воспринимает сам себя и, конечно, не верит, что он воспринимает мираж; но все же это был мираж. Как будто скользкий феномен под названием «сознание» поднимал себя за свои же ниточки, как будто он создал себя из ничего, а затем растворялся, превращаясь в ничто – стоило только приглядеться.

Меня настолько захватили попытки понять, что означало быть живым, быть человеком, быть в сознании, что мне хотелось уловить мои туманные мысли, оставить их на бумаге, пока они не ускользнули навсегда. И вот я сел и написал диалог между двумя гипотетическими современными философами, --">