Сборник , Евгений Валентинович Лукин - Мир Калевалы

книги «Калевала».

А на ней мне Вяйнемёйнен машет, машет, ухмыляясь.

Не расскажем нашу тайну,

не расскажем никому,

как избавил от болезни старый, добрый Вяйнемёйнен.

Вон и солнце за окном!

«Мы хмурым вечером пошли через болото…»

(Санкт-Петербург)

Мы хмурым вечером пошли через болото.

Цвел вереск, клюква нежилась во мху,

и впечатлений свежих позолота

неспешно превращалась в шелуху:

как заблудились, как грибы искали,

как пел ручей под соснами внизу,

где берег сумрачный, летя по вертикали,

пронзал небес сырую бирюзу.

Но озеро в болоте как посредник

меж мифами и нами пролегло.

Старуха Лоухи, узорчатый передник

макая в это темное стекло,

изламывала отраженья сосен,

высвечивала ягельником тень,

напоминала – осень, скоро осень,

и месяц август проходил как день.

Я соглашалась – осень скоро, скоро,

и молодость прошла, июль прошел…

Как трепетал в лесу за косогором

его коротких дней неяркий шелк!

Но все казалось – небылое рядом,

мы молоды, мы счастливы сейчас,

а гром вдали катился виноградом,

сомнением сочась.

Калевальские мотивы

(Санкт-Петербург)

Вяйнемёйнен вещий

Заклинанья мещет,

Вяйнемёйнен старый

Не находит пары…

Тридцать лет во чреве девы

Вяйне по морю носился

Он, когда на свет родился,

Знал священные напевы.

И еще лет двадцать с гаком

В водах безначальных плавал,

И о нем гремела слава

По горам да буеракам.

С бородою долгой белой

Наконец пришел он к людям.

Помогал средь трудных буден,

И в руках кипело дело.

Слушались его березы,

Племена пред ним склонялись,

Лишь одна свербила малость,

Мучили ночные грезы.

Те желания однажды

Воплотились в милой Айно.

Потрясен черезвычайно

Был он, как мужчина каждый.

И, к любви большой готовый,

Сватался он неотложно.

Да к тому ж неосторожно

Айно брат дал старцу слово.

Но судьба была печальна,

Мы о том доселе тужим:

Не желая старца мужем,

В бездну вод уходит Айно…

Не любовью, а корыстью

Иль политикой влекомый,

Вяйне снова прочь от дома

В Похъёлу несется рысью.

Красотой другой невесты

Лишь успел он восхититься,

Понеслось желанье птицей…

Но и тут нет Вяйне места,

Потому что Сампо сделать

Только Ильмаринен может.

Знать, и эта дева тоже

Бороде не дастся белой.

Сядь же ты под дряхлой елью,

Струны кантеле тревожа.

Быть судьба такою может:

На чужом пиру похмелье…

Знают все в народе строгом

Смысл печальной этой сказки:

Или мудрость, или ласки —

Так завещано от Бога…

Вяйнемяйнен вещий

Заклинанья мещет,

Вяйнемёйнен старый

Не находит пары…

Детство

(Комарово)

Карело-финский эпос Калевала

Упорно не давался мне сначала,

Казалась скучной северная лира,

Не потрясало сотворенье мира,

Пока в той книжке на картинке Айно

Меня не увлекла чрезвычайно.

Ее забыть не в силах до сих пор,

Изгибы тела, страха полный взор.

С полсотни рун я как единый текст

Преодолел тогда в один присест.

Так Галлен-Каллела кистями спас

Перо, что мучил Лённрот Эллиас

Возвращение Калевалы

(Санкт-Петербург)

Шел пятьдесят третий год. В США Дуайт Эйзенхауэр сменил на посту президента Гарри Трумэна, в Египте приняли конституцию, в Аргентине перед дворцом Хуана Пе-рона в Буэнос-Айресе взорвали бомбу. В СССР умер Сталин. А трехлетней Вале из поселка Васкелово подарили книгу «Калевала».

Красивая большеформатная книга в коричневом ледериновом переплете стала в семье настоящей ценностью.