Мишель Сапане - Репортаж из морга

открывает дверцу экипажа, и мы с радостью его покидаем: внутри удушающе жарко. Капитан жандармерии, мой добрый друг, приветствует меня коротким кивком – это разительно отличается от свойственного ему сердечного приветствия и настораживает, если не сказать – вызывает беспокойство. То, как он держится со мной, говорит о его внутренней напряженности. Среди палящей июльской жары меня обдает холодом от этого ледяного приема…

В огромном вестибюле четыре гигантские свечи, сейчас не зажженные, возвышаются по углам покрытого черным атласом подноса. Мы поднимаемся наверх по величественной винтовой лестнице из камня и через потайной ход выходим на узкую лестницу, ведущую на чердак. У двери – двое часовых, еще двое жандармов ожидают возле носилок.

– Доктор, я рассчитываю на вас. Капитан уже опознал анонима. Я не буду вам рассказывать об обстоятельствах обнаружения тела или о том, что здесь происходило последние три дня. Незнание – ваша лучшая защита.

– Разумеется. Я в вашем распоряжении, что мне нужно сделать?

– Мне будет достаточно знать, наступила ли смерть от естественных причин, или в ней есть что-то подозрительное. Проведите здесь первичный осмотр, затем мы спустим тело в одну из гостиных – там у вас будет достаточно места, чтобы провести вскрытие, если я решу, что оно все же понадобится. Мы уже все подготовили.

Проходя по вестибюлю, я действительно видел анфиладу очень светлых комнат, весьма приятных, но не слишком подходящих для моей работы: деревянные панели, красивый камин и пушистый ковер – этот дом требователен к чистоте.

Я собираюсь войти один. Открыв дверь, делаю шаг назад: запах омерзителен. Осматривать место обнаружения трупа мне придется задерживая дыхание – только так можно вынести это зловоние.

Комната, большая и перегретая, погружена в сумрак. В центре комнаты я вижу тело мужчины в коленно-грудном^[6] положении, выставившего на обозрение свой таз. Нижняя часть тела обнажена, только на ногах по-прежнему надеты лакированные ботинки. Сверху на нем черный сюртук, элегантный вышитый жилет, на шее – галстук, который, как мне кажется, затянут туже, чем следует. Связанные запястья присоединены к кольцу, закрепленному в полу. Рядом хлыст.

Я осторожно приподнимаю одежду: спина испещрена темно-красными отметинами, контрастирующими с зеленоватым цветом кожи^[7] – оттенок свидетельствует о прогрессирующем разложении, объясняющем запах. Глаза выпучены, в уголках – личинки, еще маленькие. Под светлой кожей заметно выступают черные вены. Губы распухли, увеличившись вдвое. Пол рядом со ртом испачкан в жидкости, напоминающей кровь.

На месте ануса образовалась выпуклость размером с яблоко^[8]. Тестикулы^[9] под ним стали огромными и скрывают крошечный пенис.

Вставляя зонд в анальное отверстие, я почувствовал сопротивление: у анонима в прямой кишке что-то есть. Как бы я ни пытался обогнуть этот предмет зондом, границ предмета найти не смог. Я уже представляю себе аутопсию и кажется, догадываюсь, что там внутри.

Вытащив блокнот, я быстро зарисовываю окружающую обстановку. Это очень удобно – так я могу зафиксировать самое главное, не теряясь в деталях.

Не забываю отметить и множество принадлежностей, висящих на стене: плети, цепи, железные груши, ботинки с шипами на внутренней стороне… Эта весьма информативная атрибутика свидетельствует о склонности местного властелина к фантазиям о подчинении. Какой контраст с его показной мощью! Впрочем, с таким парадоксом я уже сталкивался.

Сделав глубокий вдох через рот и задержав дыхание, я перерезал веревку и освободил запястья трупа.

За пределами комнаты можно снова нормально дышать. Держа правой рукой на уровне плеча испачканный зонд, а левой – чемоданчик, я иду к прокурору. Отвратительный запах, который я принес с собой, заставляет его пятиться, пока он не упирается спиной в стену. Его лицо бледнеет.

Мне хочется маленького реванша в этой игре во власть: я пододвигаюсь ближе к прокурору и вкрадчиво, еле слышно, как будто стараясь сохранить секрет, описываю ему во всех подробностях состояние разлагающегося тела, размахивая зондом в считаных сантиметрах от его лица. Он следит за движением инструмента, словно загипнотизированный. Мне известна сила этих миазмов и образов, которые подстегнут его воображение. Я встречаюсь взглядом с капитаном – на его лице блуждает легкая улыбка. Он все понял и --">