Олег Фокич Коряков - Совет отряда

кивнул на Вовку, — разгильдяй. Вместе сидите — остановить не мог?

Вася молчал.

— Что, стыдно, да? — вновь вступила в разговор Ира.

Сёма Штейман, вожатый первого звена, тоже взял в оборот Васю:

— «Изобретатель» нам ещё на совете отряда ответит. А вот ты, его товарищ, сейчас скажи. Ведь знаешь, что он недисциплинированный, значит, следить за ним должен, а ты…

— Значит, и я недисциплинированный, — хмуро отрезал Вася.

Сёма вскипел:

— Ты дурочку не строй! Ты как раз вполне дисциплинированный тихоня. Просто ты плохой товарищ. Вот ты кто!

Прозвенел звонок — в класс.

До конца уроков Вовка вёл себя вполне прилично: всего два раза получил замечание за то, что под партой возился с какими-то железяками. Домой он, как всегда, отправился с Васей. Они пришли к Вовке, устроились в сарайчике-мастерской и почти до вечера проговорили о том, что случилось и что ждёт Вовку завтра. Впрочем, говорил в основном сам потерпевший. Вася больше молчал.

— Ну ладно, — говорил Вовка, усевшись на верстаке и машинально пересыпая из руки в руку опилки. — Это я, конечно, неправильно сделал — на уроке его запустил. Так ведь я не со зла. Это же всем интересно: такая машина вдруг летает. Интересно ведь, верно, Вась? А они напустились… И если я приношу в школу другие там разные штуки, — чего же плохого? Одну штуку выменять надо, другую просто показать. Что же тут недисциплинированного, верно?

— Это, конечно, верно, — уныло подтвердил Вася, — только на уроках-то ведь нельзя.

— Подумаешь! Как будто я хулиганю, что ли? Ну, гайку из кармана достал. Ну, шестерёнка упала. Раз она упала, так, конечно, звякнет. Что же тут особого? Зато ведь сколько я для физического кабинета приборов сделал! Что, даром, что ли, меня Борис Сергеевич своим помощником называет? Он толк понимает… А возьми эту Ирку или того же Сёмку. Ну, что они могут сделать? Задание кое-как выполнят — и всё. А я сверх задания… Или вертолёт. Ну, кто ещё такой сделал? Да им вовек не сделать! Верно ведь, Вась, а? Как ты думаешь?

У Васи определённо на душе скребли какие-то звери.

— Верно, — совсем неуверенно поддержал он товарища. — Только вот… видишь — на совет отряда.

— Ну, а что совет отряда! Подумаешь, испугался. Мне от него ни жарко, ни холодно. Что они со мной сделают? Расстреляют, что ли? А потом — сами-то они… Возьми того же Сёмку: совсем недавно мячом разбил стекло в кабинете завуча… А Ирка — она ещё вчера замечание на литературе получила. Вертелась. И на той неделе — тоже. У самого Димы Крутикова, я слышал, по какому-то предмету тройка. А ведь вожатый!.. Ну и вот, они, значит, и будут меня прорабатывать? Тоже мне, прорабатыватели! Верно, Вась, а?

— Ох, — сказал Вася, — как же это я забыл? Мне же сегодня за Манюшкой в садик идти. Мама на собрании задержится.

Вовка поерошил вихрастую шевелюру, из неё посыпались опилки.

— Так ведь Манюшка в садике может до восьми пробыть. А?

— Может. Только, знаешь… Её, знаешь, лучше всё-таки пораньше привести.

— Ну, тогда ты шагай, — сказал Вовка и смёл с верстака опилки. — А я поработаю. Хочу завтра Борису Сергеевичу ещё один прибор сдать. Назло им, этим… прорабатывателям. Хорошо ведь получится, верно?

— Верно… — Вася почему-то отвёл глаза. Потом он нахлобучил кепку на нос и протянул руку — Ну ладно, я пошёл…

Васино поведение не очень понравилось Вовке. «Что-то уж больно он скис. Напугался, должно быть. А чего ему переживать — не его ведь на совет отряда вызывают. Или Ирка Маслова на него так подействовала? Не стыдно, говорит. А чего ему стыдиться?»

Поразмыслив таким образом, Вовка сбегал в дом закусить, а затем принялся работать. В этот вечер потрудился он хорошо, прибор получился на славу, и это совсем подняло его настроение. Но — лишь до утра.

Утром, едва Вовка явился в школу, настроение у него изрядно понизилось.

Началось с того, что ещё у раздевалки подошла Ира Маслова и сказала:

— Совет сегодня после уроков. Собираем специально из-за тебя.

Она прищурила глаза так, будто опять хотела сказать: «Не стыдно?», но ничего не сказала и отошла. Изумительно немногословна была она в этот раз.

«Ишь ты, как торопятся», — с неприязнью подумал Вовка,

--">