Всеволод Николаевич Евреинов , Николай Никитович Пронин - Суровый страж океанов

малейшего сомнения, что это именно пролив, а не глубокая бухта, не устье широкой реки. Причем он был "хорошим морским проливом", как сразу же записал в судовом журнале капитан, а не запутанным лабиринтом проток, бухт, фьордов, излучин и поворотов, глубоких странных выемов, песчаных банок, отмелей, каким является пролив Магеллана. Каково проходить эти узкости неповоротливому парусному судну при постоянной угрозе шквалов, укрыться от которых совершенно негде?

"Эндрахт" все шел и шел вперед. Крупная океанская волна становилась круче. Дул встречный штормовой ветер. Но все это не могло притушить приподнятого, радостного настроения команды. Не было на палубе человека, который бы не понимал, что, если корабль выйдет в Южное море, это будет большой победой экспедиции.

В каюту Яна Схаутена, все еще не оправившегося от контузии при взрыве крюйт-камеры, пришли комис Якоб Ле-Мер, шкипер Биллем Схаутен, Арис Клаасзон, Клаас Бан и другие офицеры. Что за новооткрытая земля слева от судна? Ясно, северный выступ того самого Южного материка, о котором писали древние. По праву первооткрывателей они могут дать ей название. После короткого совещания единогласно решили: пусть зовется в честь новой, свободной Голландии землей Штатов (Статен-ланд, по-голландски). Любопытно взглянуть на этот Южный материк поближе. На следующий день подошли к земле вплотную, но высаживаться не стали: при таком волнении это было невозможно.

Путь "Эндрахта" лежал дальше на юго-запад. Земля с левого борта тянулась на много миль, а волны становились просто громадными, и это при хорошей погоде. Светило солнце, и хоть ветер и завывал угрожающе в снастях, корабль продолжал нести много парусов.

Вода под солнечными лучами становилась ярко-синей, и моряки уверились, что это уже волны Великого Южного моря - Тихого океана, выход в который скоро предстанет перед ними. Но уже через сутки моряки поняли, как справедливо изречение, что за все на свете приходится расплачиваться. И за удачу тоже.

Штормовой ветер стал заходить как-то сразу с нескольких сторон. Схаутен не успевал отдавать команды расторопным матросам, которые не подвели и на этот раз. "Эндрахт" трепало так жестоко, что и многоопытный шкипер стал опасаться за судьбу корабля.

Земля Штатов и вообще всякая суша давно скрылась из глаз. Но потом немного поутихло. Не без труда определили свои координаты.

Утром 29 января марсовый матрос опять закричал: "Земля!"

На этот раз она открылась на северо-западе. Земля была покрыта снегом, хотя высота коричневатого скалистого выступа, очевидно, не превышала 1300 футов. Это, наверное, крайний южный мыс Огненной Земли, решили моряки. Теперь корабль экспедиции "Горн", погибший у американского берега, уже не несет над волнами имя их родного города. Так пусть же этот суровый и страшный на вид мыс будет вечным памятником кораблю и напоминает всегда морякам об их родном городе. Так был окрещен мыс Горн.

Он был помечен на карте под пятьдесят седьмым градусом сорока семью минутами южной широты. Капитан "Эндрахта" ошибся почти на целых два градуса! Но уже утерять это открытие, как случалось со многими другими землями из-за несовершенства навигационных приборов и вследствие этого неправильно указанных координат, не пришлось.

Крайняя южная точка Американского континента!

От нее на карте Схаутена на запад-северо-запад тянулась не очень определенно намеченная линия побережья и вскоре обрывалась.

Но тут опять взъярилась морская стихия. С небольшими перерывами шторм трепал судно еще добрых десять дней.

И только в конце первой декады февраля, когда "Эндрахт" поднялся к северу выше западного входа в Магелланов пролив, моряки получили возможность подвести некоторые итоги последних дней.

Испытания позади. Они в Южном море. Новый пролив нанесен на карту. Матросы получили двойную порцию вина за усердие и бесстрашие в этих грозных водах.

Но пролив еще безымянный. Как его назвать? И он получил имя комиса Ле-Мера.

Тройное открытие, сделанное экспедицией в этих широтах, внесло весьма существенные изменения в географические карты. Правда, в дальнейшем Виллема Схаутена ждало бы разочарование, доживи он до того дня, когда было установлено, что открытый им Южный материк всего-навсего небольшой остров (как случалось с этой легендарной землей много раз). Но название, данное голландцами, сохранилось навсегда (по-испански - Эстадос). Мыс же Горн - не выступ Огненной Земли, --">