Виктор Николаевич Ягодинский - Кто сказал, что все исчезает?

продажа тени в романе А. Шамиссо).

Создается также впечатление, что в определенных условиях у человека просыпается скрытая, родовая память, которая срабатывает как давно забытый рефлекс. Комплекс определенных поведенческих архаизмов проявляется, как только возникает подходящая ситуация, причем большинство только следует примеру индуктора, как это было в Чуфут-Кале, не осознавая даже, что тем самым он пробуждает древнейшие слои языка. Наверное, и сюсюканье с малышом также не всегда только имитация сегодняшней речи ребенка, но иногда и подсознательное воспоминание о подобном этапе в нашей индивидуальной истории.

Как же установить истинность таких предположений?

Наверное, так же, как археолог исследует древность. Реконструкция дает возможность сопоставить осколки прошлого, построить из них целостный облик эпохи. Палеонтолог воссоздает древнего антропоида лишь по фрагменту челюсти, а по характеру черепа скульптор устанавливает лицо давно умершего монарха.

Как по форме позвонка, впрессованного в породу, восстанавливается облик динозавра, так и по отдельным, отрывочным элементам нашего поведения можно реконструировать этапы эволюции человеческого сознания.

Не будем брать для «археологических раскопок» психики такие не всегда достоверные или редко наблюдаемые явления, как несвязный бред, или даже описанное когда-то воспроизведение во сне отдельных слов на хинди русской девочкой, никогда не бывавшей в Индии. Гипнотизерам также приходится встречаться с туманными фразами своих пациентов, которые трудно отнести к их родному языку. Оставим в стороне и явления болезненного бреда, распада речи или поведения, хотя они могли бы иметь значение при реконструкции «архесознания».

И без этого вполне достаточно оснований думать, что наше сознание хранит память о прошлом не только индивидуального развития, но и длительной биологической, а затем и социальной эволюции. То есть в онтогенезе мозга как-то воспроизводятся узловые моменты его филогенеза. Если это так, то реликты, знаки прошлого нашего сознания должны проявляться в жизни.

На чем зиждется такое предположение?

На том, что исторический подход является единственно плодотворным для анализа человеческого сознания.

В сущности, сознание является продуктом общественно-исторического развития, а это означает, что в сознании и поведении людей могут проявляться признаки различных стадий общественно-исторического развития.

В применении к задачам разведки «архесознания» (может быть, точнее «протосознания»?) любая знаковая ситуация, в частности элементы поведения или высказывания, включает комплекс моторики (мимика, слова), объект, на который направлен знак (угрозы, защиты и пр.), и интерпретацию (объяснение причины поведения или слова). Специалисты считают, что определенные знаковые системы могут быть привязаны к конкретным нейрофизиологическим механизмам и даже мозговому субстрату. По существу, впервые семиотический метод при анализе психики применил советский психолог Л. С. Выготский, который считал, что реконструкция ранних форм психики возможна на основе выделения пережиточных черт, архаизмов, которые сохраняются в психике современного человека.

Наследственная передача признаков психического склада и даже отдельных форм поведения общеизвестна. Девочка, никогда не видевшая своей бабушки, слово в слово повторяет ее любимые высказывания, некоторые жесты и манеры. Особенно ярко это проявляется в экстремальных ситуациях, скажем, при возбуждении, ссоре, радости. Тогда она, как с магнитофонной ленты, «сыплет» неожиданными для наших дней выражениями, которые ее родители слышали в семье только в детстве. Казалось бы, наследственность, гены… И в то же время что-то иное…

Или другая ситуация. Невеста поссорилась со своим возлюбленным. В ярости рвет его фотографию, выбрасывает дорогой подарок. И вспоминается мысль С. Эйзенштейна: когда девушка, которой изменили, «в сердцах» рвет в клочья фотографию, уничтожая «злого обманщика», она в мгновенности повторяет древнюю операцию уничтожения, изъятия из своего сознания человека через уничтожение его изображения.

Изображение и человек в архаическом сознании были едины, поэтому колдун, совершая магические действия, например, протыкая чучело иглами, фактически имитировал убийство ненавистного человека или зверя (духа и т. п.). Такая расправа, свержение идола --">