Борис Павлович Козьмин - От «девятнадцатого февраля» к «первому марта» (Очерки по истории народничества)

Б.П. Козьмин. ОТ «ДЕВЯТНАДЦАТОГО ФЕВРАЛЯ» К «ПЕРВОМУ МАРТА» (Очерки по истории народничества)

•

Издательство Всесоюзного общества политкаторжан и ссыльно-поселенцев

Москва 1933

•

Обложка худ. А. Толоконникова

•

Отв. ред. И.А. Теодорович.

Тех. ред. Ф.М. Точилин.

Главлит № В – 30.897.

Тираж 2.000 экз.

Печ. лист. 18.

Бумага 62×94.

Сдано в набор 28/VII – 32.

Подписано к печати 24/II – 33 г.

Школа ФЗУ Мособлполиграфа.

Зак. 137.

ПРЕДИСЛОВИЕ

19 февраля 1861 г. – одна из важнейших дат в истории России XIX столетия. Правда, реформа, возвещенная подписанным в этот день манифестом, носила компромиссный характер. Правда, она явилась результатом сделки, заключенной буржуазией, заинтересованной в уничтожении крепостного права, с крепостническим дворянством, упорно цеплявшимся за свои привилегии. Однако, отмена подневольного труда – даже в тех неполных и невыгодных для крестьян формах, в каких она была осуществлена, – устраняла ряд серьезных препятствий, сковывавших до этого времени «свободный ход» русской промышленности, и очищала путь для дальнейшего развития капитализма.

Не устранив полностью того гнета, который ранее лежал на русском мужике, эксплоатируемом землевладельцем-помещиком, реформа 19 февраля, открывая доступ в деревню капитализму, создала в деревне новый гнет, новую эксплоатацию. Отныне мужику приходилось страдать не только от помещика, но и от пришедшего из города купца и от народившегося в среде самого крестьянства кулака.

«Поскольку, – писал Ленин о результатах реформы 1861 г., – крестьянин вырывался из-под власти крепостника, постольку он становился под власть денег, попадал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождавшегося капитала. И после 1861 г. развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых странах Европы целые века». Вот почему Ленин расценивал реформу 19 февраля как «первый шаг по пути превращения чисто крепостнического самодержавия в буржуазную монархию».

Такое значение отмены крепостного права далеко не сразу было понято той революционной интеллигенцией, которая являлась выразительницей нужд и стремлений обездоленного крестьянства. Напротив того, на первых порах она восприняла эту реформу совершенно иначе: как лучшую гарантию от повторения Россией западно-европейских путей развития, как залог того, что «тип развития» России – иной, чем Запада.

Народники 60-х и 70-х годов прошлого столетия придавали громадное значение тому обстоятельству, что отмена подневольного крестьянского труда в России, в отличие от многих западных стран, не сопровождалась полным обезземелением крестьянства. В этом они усматривали счастливую особенность России, обусловливающую для нее возможность развить «народное производство» и тем самым избежать господства буржуазии. Им казалось, что, в отличие от Запада, Россия сможет перейти непосредственно к социалистическому строю. Если что и может помешать нам пользоваться преимуществами нашего положения по сравнению с Западной Европой, то лишь исключительно наша собственная «глупость», наше неумение пользоваться благоприятными обстоятельствами. Народники верили, во-первых, в то, что после 19 февраля 1861 г. Россия является, по выражению одного народника того времени, «tabula rasa, на которой еще открыта возможность написать ту или иную будущность», и, во-вторых, в то, что «от нас самих», т.е. от «образованных классов», как тогда выражались, от людей, искренно преданных интересам народа, зависит, что именно будет написано на этой незаполненной никакими письменами дощечке. Это было время наивного оптимизма и не менее наивной самоуверенности, блестящей иллюстрацией которых явилась знаменитая прокламация Н.В. Шелгунова «К молодому поколению» с ее верой в то, что мы «имеем полную возможность избегнуть жалкой участи Европы настоящего времени». «Мы верим, – писал Шелгунов, – что призваны внести в историю новое начало, сказать свое слово, а не повторять зады Европы».

Однако, развивающееся влияние капитала и рост его роли в народном хозяйстве страны в скором времени нанесли жестокий удар этому оптимизму и этой самоуверенности и породили сомнения в их законности и обоснованности. --">