Вероника Юрьевна Крашенинникова , Олег Назаров - МЮНХЕН‑1938: Падение в бездну Второй мировой

двух главных виновниках Второй мировой войны. Ими объявляются Германия и СССР. Тем самым крупнейшие преступники в истории человечества и наши деды и прадеды, совершившие величайший подвиг и спасшие мир от «коричневой чумы», ставятся в один ряд. Некоторые западные политики идут дальше. К примеру, в 2014 г., накануне 75‑й годовщины начала Второй мировой войны, представитель Еврокомиссии Марта Райхертс заявила, что ее развязала Россия.

Мифы циничных фальсификаторов истории, пытающихся переложить ответственность с западных политиков и дипломатов на Советский Союз, опровергнуты множеством надежно установленных фактов. Они давно извлечены из архивов, изложены и проанализированы в исследованиях серьезных и непредвзятых историков из разных стран^[3]. Впрочем, это никогда особо не мешало западным и прозападным пропагандистам игнорировать неудобные для них документы и аргументы и продолжать с остервенением и пеной у рта клеймить «пакт Молотова — Риббентропа». Так, извращая официальное название документа, они именуют Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом^[4]. Примечательно и то, что соглашение, которое 30 сентября 1938 г. с Гитлером заключил премьер–министр Великобритании Чемберлен, на Западе не называют «пактом Гитлера — Чемберлена». Декларацию о ненападении, подписанную 6 декабря 1938 г. Риббентропом с министром иностранных дел Франции Жоржем Бонне западные историки, политики и журналисты также не величают «пактом Риббентропа — Бонне». Здесь, как и по многим другим вопросам, они руководствуются «двойными» стандартами. Им неукоснительно следуют и в Эстонии, Латвии и Литве, где подписанные 7 июня 1939 г. в Берлине с Риббентропом германо–эстонский и германо–латвийский договоры о ненападении в Эстонии и Латвии не называют «пактом Риббентропа — Сельтерса» и «пактом Риббентропа — Мунтерса»^[5].

Более того, о договорах, заключенных с гитлеровской Германией лидерами западных демократий, любители проклинать «пакт Молотова — Риббентропа» предпочитают вообще помалкивать. Что и неудивительно: воспоминания о подобных деяниях противоречат имиджу защитников свободы и демократии. Ведь если чуть–чуть приглядеться, то несложно будет увидеть на белоснежных одеждах, в которые так любят рядиться западные политики, несмываемые следы крови и грязи.

Принципиально важно то, что многие из пятен появились задолго до визита Риббентропа в Москву. Ведь если снять сериал на тему скатывания мира в пропасть Второй мировой войны, то серия о советско–германском договоре о ненападении окажется двадцатой, а может быть, тридцатой или сороковой. Очевидно, что истоки трагедии вселенского масштаба необходимо искать в событиях, произошедших задолго до 23 августа 1939 г. Начинать анализ надо с Версальского мирного договора 1919 г. Верховодившие в Версале Великобритания и Франция так мастерски нарезали новые границы, что недовольными остались почти все.

Не способствовало укреплению мира в Европе и решение по разделу Тешинской области между Польшей и Чехословакией, принятое 28 июля 1920 г. Советом послов. Поляки посчитали себя незаслуженно обделенными. Премьер–министр Польши Игнаци Падеревский заявил президенту Франции Александру Мильерану, что «решение, принятое Советом послов, создало между двумя народами пропасть, которую нельзя засыпать.»^[6]. Польские политики и не собирались ее «засыпать», мечтая о реванше.

В одной из первых серий стоило бы рассказать о том, кто и как помогал Гитлеру придти к власти в Германии. Потом поведать о «Пакте согласия и сотрудничества», которые подписали 15 июля 1933 г. в Риме Великобритания, Франция, Италия и Германия. Если с руководителями Веймарской республики Лондон и Париж не спешили наладить равноправный диалог и обращались как с представителями побежденной державы, то с гитлеровской Германию они стали разговаривать как с равной. Хотя «Пакт согласия и сотрудничества» не был ратифицирован Францией, главное не в этом. Подчеркнув то, что и «без ратификации Гитлер был введен в круг руководителей великих держав», дипломат и историк В. М. Фалин констатировал: «С тех пор ему ни в чем не перечили, его просили лишь не перегибать палку, по принципу — всему свое время. Стартовала “политика умиротворения”. Состоялась проба пера, которым через пять лет будет выведено пресловутое понятие “Мюнхен”.

“Пакт четырех” в этом смысле не эпизод, а знак --">