Уоррен Мослер - Семь смертных невинных обманов. Экономическая политика

над инфляцией, позволяя экономике делать то, на что она способна. Однако они никогда не смогли предложить подходящий способ измерения денежной массы, а Федеральная резервная система не смогла найти способ реально контролировать способ измерения денег, с которым они экспериментировали.

Пол Волкер был последним председателем ФРС, который пытался напрямую контролировать денежную массу. После длительного периода действий, которые наглядно продемонстрировали то, что большинство центральных банков знали очень давно, а именно, что не существует такого понятия, как контроль над денежной массой - Волкер отказался от своих попыток.

Денежно-кредитная политика была быстро переделана из способа измерения количества денег на политику использования процентных ставок как инструмента денежно-кредитной политики. И «инфляционные ожидания» возглавили список причин инфляции, так как денежная масса больше не играла активной роли. Примечательно, что «деньги» нигде не появляются в последних монетаристских математические моделях, защищающих использование процентных ставок как способ регулировать экономику.

Всякий раз, когда происходят серьезные экономические спады, политикам нужны результаты в виде большего количества рабочих мест, чтобы остаться у власти. Сначала они смотрят как Федеральный Резерв снижает процентные ставки, терпеливо ожидая, чтобы как-то «пришли» низкие. К сожалению, процентные ставки никогда не «приходят».

Затем, когда рост безработицы начинает угрожать переизбранию членов Конгресса и

Президента, политики обращаются к кейнсианской политике снижения налогов и увеличения расходов. Эти меры осуществляются несмотря на бурные возражения и мрачные прогнозы большинства центральных банков и ведущих экономистов.

Ричард Никсон во время двукратной рецессии 1973 года произнес свое знаменитое: «Теперь мы все кейнсианцы».

Несмотря на заявление Никсона, кейнсианские взгляды Гэлбрейта проиграли монетаристам, на фоне «большой инфляции» 1970-х годов, ударившей по американской психике. Государственная политика обратилась к Федеральной резервной системе и ее методам манипулирования процентными ставками как к наиболее эффективному способу борьбы с тем, что стало известно как «стагфляция» - сочетание застойной экономики и высокой инфляции.

Моей первой работой в банковском секторе, в 1973 году, было взимание денег по просроченным займам в Сейвингс банк оф Манчестер (Savings Bank of Manchester) в моем родном городе Манчестере, в штате Коннектикут. Я был портфельным менеджером банка в 1975 году, что привело меня на Уолл-стрит в 1976 году, где я работал трейдером до 1978 года. Тогда меня наняла фирма Уильям Блэр и Компания (William Blair and Company) в Чикаго, чтобы добавить арбитраж с фиксированным доходом в их отдел корпоративных облигаций. С этой фирмой я начал свой собственный фонд в 1982 году. «Большую инфляцию» я рассматривал как феномен роста издержек, вызванный ценовой мощью ОПЕК. Этот процесс имел все свойства картеля, устанавливающего все более высокие цены, что приводило к высокой инфляции, и простая реакция предложения на рынке это остановила. Когда ОПЕК подняла номинальную цену сырой нефти с 2 долларов за баррель в начале 1970-х годов до пика около 40 долларов за баррель примерно 10 лет спустя я увидел два возможных сценария. Первый, это сохранение каким-то образом истории относительной стоимости, где инфляция в США осталась бы на довольно низком уровне, и более высокая цена на нефть и бензин просто означала бы меньший спрос и более слабые цены на все остальное. При этом заработная плата оставалась бы относительно постоянной. Это означало бы резкое сокращение в реальном выражении торговли и уровня жизни, и еще большее увеличение, в реальном выражении, торговли и уровня жизни для экспортеров нефти.

Второй сценарий, который собственно и случился в реальной жизни, это общая инфляция, при которой ОПЕК получила более высокие цены на свою нефть, но странам членам ОПЕК также пришлось заплатить более высокие цены за то, что она хотели купить, оставив реальные условия торговли не сильно изменившимися, после того как цена на нефть, наконец, установилась между 10 долларами и 5 долларов за баррель, где на и оставалась более десяти лет. И я нигде не увидел никаких дефляционных последствий от «жесткой» денежной политики. Вместо этого именно

--">