Лев Константинович Науменко - Монизм как принцип диалектической логики

предписанию народной мудрости, фиксирующему практический и логический опыт поколений: не увязывать бузину в огороде с дядькой в Киеве.

Разумеется, в известном, весьма отвлеченном смысле и пыльная буря в Ливии оказывается «связанной» с судьбой военной кампании, и насморк Наполеона – с исходом Бородинского сражения, и каприз фаворитки с судьбой целой нации, и бузина в огороде – с дядькой в Киеве... В истории науки нет недостатка в примерах такого рода рейдов праздного рассудка. Еще и по сей день находятся охотники рассматривать великие события эпохи через замочную скважину психологии обывателя^[1].

Практика научного познания показывает, что далеко не всякие связи и взаимодействия между явлениями следует принимать во внимание. Успех научного поиска в значительной мере зависит от способности отвлечься от связей, внешних природе исследуемого явления, связей случайных, побочных, второстепенных, т.е. от «силы абстракции» (К. Маркс). Сравнение, сопоставление, взаимное увязывание фактов, явлений и процессов оказываются плодотворными лишь тогда, когда последние могут рассматриваться как внутренне однопорядковые объекты, как выражение некоего внутреннего единства. В противном случае «увязывание» событий будет не более плодотворным, чем попытка «установить возраст капитана шхуны на основе измерения высоты ее мачты».

Именно исследование реальной основы внутренней взаимосвязи явлений, их внутреннего единства и превращает всеобщую истину диалектики об универсальной взаимообусловленности явлений в истину конкретную. От этого она, однако, вовсе не перестает быть истиной всеобщей, универсальной. Не надо думать, что диалектика допускает взаимодействие лишь между непосредственно связанными явлениями и рассматривает взаимосвязь как осуществляющуюся лишь фрагментарно. Следует только помнить, что рассмотрение все более и более широкого круга взаимодействующих явлений всегда предполагает отыскание соответствующего специфического для них внутреннего единства, объединяющего их в некоторое логически однородное целое и обособляющего это целое от другого, более широкого круга явлений. Познание здесь движется вперед методом исчерпывания многообразия внутри единства соответствующего уровня, поднимаясь от менее широкого к более широкому уровню. В силу этого тезис об универсальной взаимной связи и обусловленности явлений содержит в себе диалектику прерывного и непрерывного. Непонимание этого может привести только к эклектике.

«Каково расстояние между звуком А и столом? Вопрос этот лишен смысла, – пишет К. Маркс. – Когда мы говорим о расстоянии между двумя вещами, мы говорим о различии их положения в пространстве... мы объединяем их в одну категорию как предметы, существующие в пространстве, и только после того как мы их объединили sub specie spatii [под углом зрения пространства. – Ред.], мы их различаем как различные точки пространства. Их принадлежность к пространству есть единое в них»^[2].

Нетрудно видеть, что рассмотрение явлений в их внутреннем тождестве, единстве, предполагающем различия, есть принцип содержательной логики. В настоящей работе этот принцип, принцип монизма, рассматривается как одна из ведущих идей диалектической логики, имеющая общенаучное значение.

Каждая вещь, каждое событие, явление могут быть конкретно постигнуты во всей своей специфичности лишь в рамках особого, соответствующего им логического пространства, как различие внутри определенного единства, конкретную природу которого необходимо всякий раз содержательно исследовать. Задача теоретического познания поэтому состоит не в том чтобы носиться вкривь и вкось по безбрежному морю событий и фактов, а в том, чтобы отыскивать внутреннее единство этих фактов и в нем постигать их различие. Так, например, в обществе каждая его форма «имеет определенное производство, которое определяет место и влияние всех остальных и отношения которого определяют место и влияние всех остальных. Это – общее освещение, в котором утопают все остальные краски и которое модифицирует их в их особенностях. Это – особый эфир, который определяет удельный вес всякого существа, в нем находящегося»^[3].

Характер этого «общего освещения», природа единства, его особое содержание определяют тот уровень, на котором допустимо сопоставление, увязывание и «выведение» явлений. Этим и определяется уровень теоретического --">