Г С Скрипов - О русском стихосложении (не полная)

таких текстов для упражнений в ритме по всем пяти размерам (хорей, ямб, дактиль, амфибрахий, анапест). Навыки в ритме понадобятся вам и потом, когда будете знакомиться с произведениями, написанными по другой системе.

Поэтический перенос, о чем пойдет сейчас речь, помнится, оказался как-то нам полезным для облегчения чрезмерно большой строчки, а также для подчеркивания особой значимости изображаемого явления.

Перенос этот (по-французски произносят «енжамбеман») довольно часто встречается в пределах одной строфы (внутри ее). Поясним на примерах из сказок Пушкина.

…Понатужился немножко:

«Как бы здесь на двор окошко

Нам проделать?» — молвил он,

Вышиб дно и вышел вон,

Еще:

Полетел и зажжужал;

Судно на море догнал,

Потихоньку опустился

На корму — и в щель забился…

Переносы встречаем мы нередко и у учащихся. Например, один наш автор пользовался ими довольно часто и свободно. Хотя бы:

Ветвями чуть слегка кивают сонно

Деревья, листья их ковром легли…

Или:

С прозрачною водой река

Бежит, спешит издалека…

Или переносы в стихотворении «Одуванчик в космосе» у других учеников:

Одуванчик сорву, и с собой

Я возьму, и на свой космодром

Я уйду. Полечу далеко…

Но иногда перенос является своеобразным переходом, мостиком от одной строфы к другой. Внимательно проследим на примере из «Евгения Онегина». Конец тридцать восьмой строфы третьей главы звучит так:

…Кусты сирен переломала,

По цветникам летя к ручью,

И задыхаясь на скамью…

Строфа закончилась, а содержание недосказано, вот и перенес автор последнее слово на начало следующей, тридцать девятой строфы:

Упала…

«Здесь он! Здесь Евгений!»

По форме можно подумать: не хватило в строфе места слову «упала» и перенесено оно в следующую строфу. Ведь можно было бы сказать:

Кусты сирен переломала,

По цветникам летя к ручью,

И на скамью упала…

Но нет, не захотел поэт так делать: зачем выбрасывать деепричастие задыхаясь, когда именно оно удачно определяло состояние героини? А что с Татьяной сделалось? Автор чуточку помедлил, чтобы читатель или слушатель пережил момент ожидания. Этому и послужил перенос слова со строфы па строфу. Пушкину нужно передать взрыв ее душевного волнения, тревоги и смущения: «Здесь он! Здесь Евгений!» Получилось, что и читатель стал соучастником ее переживаний. Вот так:

По цветникам летя к ручью,

И задыхаясь на скамью…

Речь ускоряется, и вдруг пауза:

Упала…

«Здесь он! Здесь Евгений!»

Бурю душевного волнения надо показать правдиво, сильно… Вот и выручил поэтический перенос!

Интересен перенос и в «Сне Татьяны». В четырнадцатой строфе из V главы говорится, как Татьяна убегает от медведя. Заканчивается строфа так:

Она бежит, он все вослед:

И сил уже бежать ей нет.

А пятнадцатая строфа начинается и события развертываются:

Упала в снег; медведь проворно

Ее хватает и несет;

Она бесчувственно покорна,

Не шевельнется, не дохнет…

Экспрессия этого переноса иная: заключена она в страхе перепуганной героини, но сила этого чувства не так уж велика, как сила любви. Вот что хотел поведать нам автор. Тут и синтаксическое оформление проще: никаких ступенек и знаки препинания спокойные. Это соответствует тому, что наша героиня «бесчувственно покорна».

Весьма содержателен енжамбеман у М. Ю. Лермонтова в его поэме «Тамбовская казначейша». Здесь экспрессия столь же сильна, но эмоциональный мотив ее другой: пе чувство любви и тревоги, а презрение героини поэмы к своему мужу. И там для описания ее нервного перенапряжения потребовался автору перенос строфы на другую. Попытайтесь самостоятельно разобраться в строфах пятьдесят первой и пятьдесят второй. (В них, помимо переноса со строфы на строфу, есть переносы и от стиха к стиху. Присмотритесь внимательно, найдете их быстро.)

Кроме того, вы заметите там необычную расстановку слов в предложениях — инверсию. Инверсия — это перестановка в речи привычного порядка слов. Например, в поэме можно было бы сказать: «Был страшно бледен цвет ее чела» (чело-лоб, лицо), а сказано наоборот: «Цвет ее чела был --">