Николай Федорович Замяткин - Вас невозможно научить иностранному языку

средних, но, как вы, конечно, понимаете, это тоже не есть вредно для успешного изучения чего бы то ни было, включая иностранные языки.

Вас, конечно, подмывает закричать – прямо здесь, в магазине: Но почему же?! Почему в школе-то…?!. На это, мой дорогой друг и любезный собеседник, есть весьма веские причины. Но ваши личные способности к изучению иностранных языков в их число не входят. Смею вас в этом уверить! Главной причиной здесь является институционная нечестность, когда все – и учителя, и ученики – поставлены в условия, в которых реальное овладение иностранным языком просто-напросто невозможно, какие бы правильные слова при этом ни произносились участниками этой игры. Сам формат обучения иностранному языку в школе не позволяет получения положительного конечного результата.

Это как если бы вас обучали плавать, время от времени подводя к старой ржавой ванне, на дне которой плещется сантиметровый слой мутной водички. Вы можете годами и десятилетиями выслушивать самые разнообразные лекции о свойствах этой воды, даже робко прикасаться к ней своим пальчиком либо пытаться попробовать ее ногой или другими частями вашего желающего плыть тела, получая за эти попытки – за энтузиазм, с которым вы их делаете – более или менее утешительные отметки – процесс, имеющий, конечно, в зависимости от фантазии и умения учителя, потенциал быть интересным и увлекательным, но не научающий и не могущий научить вас плавать. Не могущий, даже если эту ванну с различной степенью периодичности чистят, а иногда и предпринимают радикальные, прямо-таки революционные, меры – такие, например, как обещания – под восторженные рукоплескания методистов – довести уровень воды на ее дне до полутора или даже двух – какая новизна и смелость! – сантиметров и запустить туда пару-другую игрушечных корабликов!

Ученики этого не могут понимать, хотя большинство из них интуитивно чувствуют, что тут что-то не так, что не так уж все гладко в датском, так сказать, королевстве, поскольку, несмотря на их первоначальные честные усилия следовать алгоритму изучения иностранного языка, задаваемому школьной программой и преподавателем, они упираются в глухую стену. Весь их жизненный опыт, не очень богатый опыт, конечно, но все-таки опыт, вся их интуиция говорят, что любая честная работа должна приносить хоть какие-то плоды, хоть какие-то ощутимые результаты, хоть какое-то продвижение вперед, но в случае с иностранным языком эта работа почему-то ничего кроме изматывающего – словно в вязкой, липкой глине – топтания на месте и разочарования не приносит.

Не в состоянии винить в своей неудаче систему, которая для них всегда вне критики (ибо создана эта система существами для детей полубожественными, не могущими сознательно обманывать, – взрослыми!), они винят в этом того, кого безбоязненно могут винить – себя, поощряемые в этом – тайно и явно – учителями. Поначалу смутное и неоформленное чувство вины с годами – бесплодно-мучительными школьными годами! – превращается в твердую уверенность, с которой большинство уже не расстанется никогда: виноват я! моя глупость! я неспособен! Да, происходит именно это: поддаваясь беспощадному давлению системы, дети во всем винят самого беззащитного – себя. Проходят годы – те самые воспетые в песнях школьные годы чудесные, во время которых блестящие, доверчивые, широко открытые всему новому глаза детей все больше и больше начинают подергиваться тусклой поволокой недоверия к школе и учителям, и первые ростки цинизма пускают свои ядовитые корни в их маленьких и пока еще горячих сердцах…

Учителя участвуют в этой некрасивой игре по разным причинам. Многие в силу своей природной – вообразите себе – и такое возможно! – ограниченности и косности, не понимая того, что происходит, многие – махнув рукой на всё и вся, добровольно став частью порочной системы и отдавшись на волю мутных волн всепоглощающего конформизма. Так или иначе, они никогда не признаются ученикам – даже если это и понимают, – что дело тут вовсе не в идиотизме детей, а в нечестном поведении взрослых.

К тому же эта и без того неприятная для всех участников игры ситуация усугубляется острейшим чувством собственной языковой неполноценности у учителей, которые достаточно слабы в разговоре на иностранном языке и в понимании его на слух (у многих практическое владение разговорным языком вообще находится на нуле). Им --">