Владимир Николаевич Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении

исторического факультета Уральского государственного университета (Уральского федерального университета), поддержку которых я постоянно ощущал; сотрудникам Российского государственного архива древних актов, Российского государственного военно-исторического архива, Отдела письменных источников Государственного исторического музея, Центрального исторического архива Москвы, Архива внешней политики Российской империи, Национального архива Франции (г. Париж), Архива Исторической службы министерства обороны Франции (г. Париж), Дворцового, Домашнего и Государственного архива (г. Вена), Российской государственной библиотеки, Российской национальной библиотеки, Свердловской областной универсальной научной библиотеки им. В. Г. Белинского, Британской библиотеки (г. Лондон), Национальной библиотеки Уэльса (г. Аберистуит, Великобритания), библиотеки Уэльского университета Тринити – Сент-Дэвидс (г. Лампетер, Великобритания); моим российским коллегам А. И. Попову, В. М. Безотосному, А. А. Смирнову, А. А. Постниковой, Б. П. Миловидову, Е. Г. Болдиной, С. Н. Хомченко, Е. А. Назарян, А. В. Чудинову, О. С. Даниловой, В. П. Турусову, О. В. Соколову, А. А. Васильеву, А. М. Вальковичу, В. Н. Шиканову, друзьям по Екатеринбургскому военно-историческому клубу (в особенности А. М. Кручинину), с которыми мы много лет вместе бродили по Священному полю и сентябрьскими ночами смотрели в бородинское небо; сотрудникам Бородинского военно-исторического музея-заповедника (прежде всего, А. Д. Качаловой и А. В. Горбунову), чья самоотверженная преданность памяти предков сохраняет уникальный памятник ратной славы; зарубежным коллегам профессору К. Роббинсу, доктору П. Финни, другим преподавателям и сотрудникам Университета Уэльса в Лампетере, которые с пониманием отнеслись к моему увлечению необычной темой; безвременно ушедшим от нас, но часто мною вспоминаемым Д. Чандлеру и Ф. Бокуру; замечательным французским исследователям эпохи М.-П. Рей, Т. Ленцу и Ж.-О. Будону, историкам Э. Вовси (г. Таллахасси, США), Н. Робертсу (г. Норидж, Великобритания) и моему старому другу доктору В. М. Гобареву, оказавшим всю возможную поддержку; моей семье, проявлявшей многие годы терпение по отношению к моим военно-историческим увлечениям.

Глава 1 Историография темы, или ловушки национальной памяти

1812 год и грандиозная битва под Бородином стали важным импульсом к пробуждению и становлению национального духа многих народов. Русские, французы, немцы и поляки вот уже более 200 лет обращаются к образам этой великой битвы, интерпретируя память о ней в зависимости от переживаемых ими в тот или иной момент событий. Народы находили и находят в этой памяти то источник духовной стойкости, то примеры мужества и воинской чести, то факторы, формирующие чувство национальной общности, которое иногда перерастало в национальное чванство или фобию. Все это предопределило вполне естественную «деформацию» при воспроизведении и интерпретации «национальными историографиями» событий и последствий Бородина. Нередко картина этого сражения приобретала освященный традицией набор образов и суждений, которые, будучи односторонними, искажали «подлинную» историческую реальность. Попытаемся выявить своего рода национальные историографические «коды» в освещении действий Великой армии в Бородинском сражении.

1.1. Битва при Москве-реке («французское» Бородино)

История о том, как формировался и видоизменялся в представлениях французских историков образ Бородинского сражения, замечательна. Ее можно было бы назвать «Историей об армии, написанной ею самой». Истоки ее уходят еще в те своеобразные чувства и ощущения, которые переживались французскими солдатами в незабываемый день 7 сентября^[12] 1812 г. и сразу после него.

Еще не закончилась Бородинская битва, как в 3 часа пополудни начальник Главного штаба Великой армии маршал Л.-А. Бертье отправил министру внешних сношений Франции Г.-Б. Маре, герцогу Бассано, сообщение о выигранном сражении: «Его величество атаковал неприятеля в 5 часов утра. Он [неприятель] совершенно разбит. Сейчас 3 часа, враг полностью отходит, император его преследует. Напишите в Париж»^[13]. Через три дня в Можайске Наполеон, не имея возможности из-за ларингита диктовать, собственноручно составил 18-й бюллетень Великой армии^[14]. Наполеон попытался представить «битву при Москве-реке» как полную и решительную победу над русскими --">