Майкл Рьюз - Дарвиновская революция

хотя английский оригинал этой книги и заканчивается словом evolved. Тем не менее по зрелом размышлении я пришел к выводу, что сегодня у нас есть полное право пользоваться современным языком – тем, который есть в нашем распоряжении. Поэтому и о дарвиновской теории я буду говорить, пользуясь термином «эволюция» в указанном смысле, подразумевая под этим, что она, теория, нацелена на решение «проблемы органического происхождения» – проблемы, как организмы стали такими, какие они есть. Я вовсе не хочу этим сказать, что все предлагаемые формы эволюции в абсолютном смысле идентичны или что эволюционисты не связаны необходимостью пользоваться стереотипными и довольно смутными расхожими шаблонами, а лишь указываю на то, что, невзирая на заглавие книги Дарвина, проблема происхождения видов во многом отлична от проблемы происхождения организмов и не всегда напрямую связана с ней. Организмы подразделяются на группы со сходными характеристиками, они воспроизводят самих себя и не воспроизводят другие «виды», поэтому, естественно, следует ожидать, что те, кто занимается проблемой происхождения организмов, поневоле обращают внимание и на причины видообразования. Но как реализуется это ожидание и во что оно претворяется – это дело сугубо индивидуальное.

Другие терминологические тонкости будут решаться по мере рассмотрения означенной темы. Чтобы, однако, внести ясность в понимание этого вопроса, упомяну для примера еще два проблемных понятия: «закон» и «чудо». Под «законом», в его общепринятом толковании, мы подразумеваем некую упорядоченность, которая, как мы чувствуем, должна присутствовать в этом мире; поэтому явления, подчиняющиеся такому закону, мы называем «природными» или «естественными». (Я ограничиваюсь в данном случае рассмотрением чисто физических законов, исключая законы правовые и моральные.) «Чудо» есть нечто, не подвластное законам, хотя связано ли оно с нарушением закона или происходит в обход его, это уже вопрос другой. В целом же считается, что чудеса происходят благодаря непосредственному божественному вмешательству, а потому определяются как «сверхъестественные». Подобное восприятие закона и чуда бытовало у широких масс населения даже в просвещенном XIX веке, хотя уже тогда, как, впрочем, и сейчас, некоторые мыслители придерживались совершенно иных точек зрения (Ходж, 1872), которые я тоже буду рассматривать по мере необходимости. Полагаю, что – если трактовать ее в общепринятом смысле – эволюционная гипотеза об органическом происхождении в какой-то мере соотносится с законами природы и что такой атрибут, как чудо, никак с эволюцией не связан и не имеет к ней никакого отношения. Имеются ли здесь другие подходы и возможности и как они увязываются с законами природы и эволюцией, это мы и должны с вами рассмотреть.

Правда, в этой терминологической дискуссии есть один довольно весомый пробел, непосредственно связанный с концепцией, которая, вероятно, куда более важна и насущна, чем все прочие в этой книге, – концепцией причины. Поскольку эта концепция имеет огромное, я бы даже сказал первостепенное, значение, я не собираюсь подвергать ее здесь предварительному анализу, а тщательно и всесторонне рассмотрю потом. Здесь же я ограничусь лишь предварительным аналитическим замечанием, что причина есть нечто, что тем или иным образом приводит к чему-то другому – следствию. Если причина потенциально является субъектом закона и подлежит его действию, то она естественна. Если же она обусловлена прямым божественным вмешательством, то она сверхъестественна – чудо.

А теперь мы обязаны поставить перед всеми заинтересованными лицами главный вопрос, касающийся происхождения термина «эволюция»: в каких временны́х рамках или границах его искать? В дарвинизме ответы на этот вопрос далеко не очевидны. Если мы рассмотрим данный вопрос в широчайшей перспективе и примем в качестве гипотезы тот факт, что отправной точкой для него служит длительный поиск человеком причин органического происхождения, где Дарвин – не более чем одно из звеньев единой цепочки, то нам ничего не остается, как метаться туда-сюда, то обращаясь к древним грекам, то возвращаясь к современности. В самом деле, это история, не имеющая конца, ибо многие аспекты причин происхождения органики по-прежнему достаточно спорны (Левонтин, 1974). Но если мы хотим очертить границы нашего поиска в более узких пределах и рассмотрим главный --">