Мартин Гудман - История иудаизма

представлялась изнутри, да и риторика, превозносящая единство еврейского сообщества, остается общим местом еврейской религиозной литературы начиная с Библии. Если бы все, чего может добиться историк, ограничивалось описанием множества необычных проявлений иудаизма в прошедшие века без обнаружения между ними какой-либо связи, результатом был бы паноптикум, могущий позабавить или озадачить читателя, но за ним не было бы истории, объясняющей, почему иудаизм развивался именно так и почему он до сих пор остается религией, влияющей на жизнь миллионов людей.

Поэтому в этой книге выбран гибридный подход между откровенно «линейными» историями прежних поколений и «полицентричными» описаниями, которые предпочитают современные ученые, старающиеся одинаково непредвзято относиться ко всем традициям. Книга прослеживает различные проявления иудаизма, существовавшие бок о бок друг с другом в каждый момент времени, а затем рассматривает — в той степени, в какой позволяют сохранившиеся свидетельства, — взаимоотношения между этими разновидностями. Мы попытаемся установить, где и когда различные направления иудаизма состязались за верховный авторитет или приверженцев, а в каких случаях они мирно сосуществовали — искренне принимая или скрепя сердце терпя друг друга [7].

Расколов в иудаизме было немало, причем иногда спор шел о предметах, которые постороннему наблюдателю показались бы незначительными. Однако, несмотря на ярую полемику религиозных ревнителей с оппонентами, насилия по религиозным мотивам в еврейской среде почти не случалось. Библейская история о Финеесе (Пинхасе^[3]), который, стремясь наказать порок, взял правосудие в свои руки и казнил без суда распутного израильтянина и идолопоклонницу, приведенную тем в семью, дает пример фанатизма, который, однако, встречается крайне редко. В иудаизме не было ничего похожего на религиозные войны в христианской Европе в период Реформации или глубокую враждебность, временами омрачавшую отношения между суннитами и шиитами в исламе. Изучение толерантности в иудаизме — одна из тем этой книги [8].

В то же время историк должен стремиться проследить развитие иудаизма от одного периода к другому, и я стараюсь везде, где это возможно, показывать, в чем именно приверженцы той или иной разновидности иудаизма видели свою связь с традицией предыдущих поколений, и определять, какие из элементов предшествующей традиции были для них главными. Так как сторонники большинства направлений в иудаизме заявляли о своей верности прошлому, может показаться непонятным: откуда тогда взялось такое разнообразие течений иудаизма в современном мире? За консервативной на первый взгляд риторикой нередко скрывались изменения и новшества. В этой книге будет отмечено, как одни преобразования повлияли на религиозную жизнь евреев, а другие оказались бесплодными.

К какой бы главе истории иудаизма мы ни обратились, как правило, нелегко установить твердые границы в вопросе о том, кого считать евреем. Было бы ошибочным вообразить, что до наступления современной эпохи со всеми ее сложностями еврейская идентичность была чем-то раз и навсегда устоявшимся и не вызывала споров. Во все века самовосприятие тех, кто считал себя евреями, могло не совпадать с тем, как их воспринимали другие. Неопределенность статуса ребенка, у которого евреем был только один из родителей, была проблемой уже во времена Иосифа Флавия: именно около I века н. э. евреи начали считать решающим еврейство матери, а не отца. Тогда, как и сейчас, обращение нееврея в иудаизм могло быть признано одной группой евреев и не признано другой. Из соображений практического удобства в этой книге евреями решено считать любые сообщества и отдельных людей, готовых применять к себе все три основных самоназвания евреев на протяжении всей их истории, а именно: «Израиль», «евреи» и «иудеи». Первоначально каждое из этих слов обозначало вполне конкретные группы людей, однако с течением времени эти понятия стали среди евреев практически взаимозаменяемыми, и наоборот, решение некоторых групп — например самаритян и некоторых раннехристианских общин — называть себя «Израилем», а не «евреями», ознаменовало их окончательный разрыв с иудаизмом.

Но и для тех, кто оставался в лоне еврейства, коннотации этих трех наименований могли очень сильно различаться. В XIX веке назвать еврея английским словом Hebrew^[4] было вполне --">