Вячеслав Кондратьевич Зайцев - Боги приходят из космоса

исчерпала себя и уже не могла служить критерием правильности социальной и личной жизни человека, успевшего шагнуть по ступеням исторического прогресса, но оставшегося неизменным в своей сущности, – могла потребоваться новая «программа», базирующаяся на принципах общечеловеческого братства и любви к ближнему. Надо было преподнести человечеству, запутавшемуся во внутренних противоречиях и подошедшему к тому рубежу истории, за которым не просматривались никакие идеалы, – новую концепцию жизни, которая будет действовать до тех пор, пока люди снова не взгромоздят «Пелион» греха на «Оссу» разврата.

В свете подобных представлений вся деятельность Христа кажется, повторяем, заранее запланированной акцией, критический пункт которой – «воскресение из мертвых».

Существует представление, что «если не было воскресения из мертвых – то тщетна вся вера наша». Мы должны сказать: вера, если она была искренней, если она охватывала миллионы людей и длилась десятки веков – не могла быть тщетной. Для тех, кто верил убежденно, вера до конца их жизни была великим смыслом, освещавшим «велик день» и «злосчастие». Было бы неимоверной несправедливостью по самому существу отрицать наличие этого великого смысла. Мы не можем согласиться с тем, что если бы не было феномена воскресения, то идеология миллионов и веков была сплошным заблуждением и тщетой.

Видимо, все-таки, Христос на кресте не умирал. «Чаша», которую он видел в Гефсиманском саду, миновала его. Она и должна была миновать его. Но все же оставался большой риск. Потому Христос и «ужасался и тосковал» и «скорбел смертельно» (Марк., 14, 33–35). На кресте было либо забытье, обморок, либо смерть, не перешедшая за тот критический биологический порог, за которым уже вообще невозможно возвращение к жизни.

Видимо, все было предусмотрено заранее: после того как Христос «испустит дух» на кресте, его воскресят «ангелы». Кстати, на фресках Дечанского монастыря в Югославии (XIV в.) эти «ангелы» изображены летящими в аппаратах, похожих на… реактивные космические снаряды (альманах «На суше и на море», М., 1965, стр. 639–643; журналы «Неман», Минск, 1966, № 12, стр. 143–144 и «Sputnik», Moscow, 1967, № 1, стр. 169–171). «Ангелы» видимо, специально дожидались свидетелей, чтобы те убедились в факте воскресения. Это было нужно, чтобы показать самое большое чудо – победу над смертью, чтобы доказать «божественную» природу Христа. Новая вера мыслилась основанной на опыте, на знании, поскольку вера без знания и опыта вообще невозможна.

В процессе «программирования» нужно было создать зримую иллюзию освобождения человечества от «первородного греха» и внушить идею о символе «искупительной жертвы», принимающей на себя все грехи мира и тем самым страдающей за ВСЕ человечество. Нужно было потрясти воображение, ум и чувства людей.

Мы знаем, что «программа» в ходе ее реализации, на протяжении веков дала ряд отклонений от намеченной линии…

Еще об Иисусе: в 9 вечера он «испустил дух» на кресте. Ноги его не были перебиты, как это было сделано в отношении разбойников. Через несколько часов его уже сняли с креста. А в истории сохранились сведения, что некоторые распятые находились на кресте по 72 часа, не теряя даже сознания.

«Преображение»

В Евангелии от Матфея говорится, что Иисус, взяв с собой трех учеников, взошел с ними на гору, «и преобразился пред ними: и просияло лицо Его как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет». Вот, собственно, и все, что касается «преображения». Обычно этот эпизод трактуется примерно так: доказав людям свое «божественное» происхождение с помощью чудес и проповедей, Христос решил лишний раз укрепить своих учеников в вере, для чего каким-то «необычным», «неизреченным» способом показал им славу бога своего. В Евангелиях мы не находим каких-то конкретных указаний на то, как понимать смысл самого «преображения». Появление в момент «преображения» Ильи и Моисея из «облака» не содействует уяснению смысла.

Приведя каноническую версию, обратимся к версии апокрифической, нашедшей отражение в живописи. В венецианской «Минее праздничной» 1538 г. и в киевском «Анфологионе» 1619 г. есть почти аналогичный рисунок. Мы видим Христа, находящегося в момент «преображения» в каком-то обтекаемом вместилище, имеющем стреловидные «подкрылки», подчеркивающие устремленность вместилища вверх.

--">