Аллен Брент - Игнатий Антиохийский. Епископ-мученик и происхождение епископата

в следующем утверждении:

Всем людям, старательно читающим Писание и древних авторов, очевидно, что со времен апостолов были установлены следующие чины служителей в церкви Христовой: епископы, священники и дьяконы.

Далее в молитвеннике говорится, что «следует и дальше с почтением и уважением использовать установленные чины в Англиканской церкви»⁵.

Именно в этот исторический момент появляется архиепископ Джеймс Ашер (Ussher), с которого и началось современное исследование творений Игнатия в Англии. Ашер был преданным роялистом и служил священником Карла I в течение последних дней его земной жизни в заключении на Айл-оф-Уайте. Когда он попытался построить интеллектуальную защиту епископских притязаний на творениях Игнатия, то столкнулся с невероятно большой трудностью. Со времен средневековья существовало собрание из тринадцати писем Игнатия, которые я здесь перечислю:

1. Ефесянам

2. Римлянам

3. Траллийцам

4. Магнезийцам

5. Филадельфийцам

6. Смирнянам

7. Поликарпу

8. Тарсийцам

9. Филиппийцам

10. Антиохийцам

11. Ерону

12. Марии к Игнатию

13. Игнатия к Марии

Таким образом, современникам Ашера в дополнение к перечисленным у Евсевия были доступны шесть писем, которые отмечены здесь полужирным шрифтом.

Кроме того, в рукописях, содержащих все или некоторые из этих дополнительных писем, есть расширенные версии тех, которые действительно появляются у Евсевия. Какой именно список мы должны принять: состоящий из семи писем, упомянутых Евсевием, или из тринадцати писем позднего средневековья? Да и в какой форме мы должны принять первый список: в расширенной версии или же в сокращенной? Ашер строил защиту англиканской иерархии на древности этих писем. Однако, ввиду указанных фактов, как можно было быть уверенным, что эти письма не были изменены или даже искажены со временем настолько, что их оригиналы уже не поддавались восстановлению? Джон Мильтон, совершая в своем трактате нападки на епископат, высмеивает, в частности, самого Ашера:

Для чего они тогда цитируют его [Игнатия] как достоверного автора, поддерживающего епископат, если они не знают, какие из его творений действительно подлинные?… Если бы Бог хотел, чтобы мы нашли хоть что?нибудь полезного для себя в трудах Игнатия, разве стал бы Он настолько плохо заботиться о нашем знании, чтобы передать его творения в наши руки в таком плачевном состоянии?⁶

И Ашер, и Мильтон жили в то время, когда особенно чувствовалось воздействие Ренессанса и в историческом исследовании развивались методы литературной критики. Ранее цитаты брали из всех тринадцати писем, как в случае ссылки Бернарда Клервосского на Марию⁷. Однако после Реформации начал возрастать интеллектуальный скептицизм вообще относительно подлинности того корпуса ранней литературы, каким он дошел до нас.

Трудно переоценить значение воздействия литературной критики для восстановления истории ранней церкви, когда исследователи сравнивали произведение с произведением и версию с версией, чтобы воссоздать оригинальный текст и обозначить его изменения в течение столетий. Если вы посмотрите сегодня на великий католический труд XIX века, Patrologia аббата Миня (Migne), то обнаружите изначальное хронологическое расположение всех работ, приписываемых всем отцам церкви, даже при том, что сам автор указал на поддельный характер некоторых из них. Поэтому наряду со всем корпусом писем Игнатия мы обнаруживаем также поддельные письма, которые приписывают римским папам начала II века, таким как Эварист, Александр и Сикст.

Так называемые «лжеисидоровы декреталии» были подделкой IX века, и первая ссылка на них датируется 853 годом P. X. При других обстоятельствах неизвестный нам Исидор Меркатор утверждал бы, что он был переписчиком, который собрал эти декреталии воедино для публикации. Подобные подделки отражают церковное устройство и власть такими, какими они были во время написания этих подделок, а не во время их предполагаемых авторов II века. Однако представьте, какой эффект производило создание такой подложной литературы на позднесредневековое историческое сознание.

Поскольку тогда не было никакой утвержденной исторической и литературно-критической методологии для того, чтобы проанализировать различия между рукой того, кто --">