протоиерей Сергей Николаевич Булгаков - От марксизма к идеализму

судьба Алеши Карамазова, когда его старец «пропах», мне (подобно Алеше) удалось скоро восстановить своё прежнее отношение к «Капиталу» (так что и впоследствии я ни разу не изменял трудовой теории ценности ради её австрийской соперницы). Но ради этого мне пришлось делать настойчивые и постоянные усилия, чтобы удерживать труд­ную позицию, создаваемую соединением учений I и III томов Капитала», в результате появился ряд примирительных попыток, начинающийся статьей «Что такое трудовая ценность» (Сборник Правоведения и Обще­ственных Знаний, изд. Моск. Юрид. Общ., т. VI), продолжающийся ста­тьями «Основные понятия политической экономии. I. Ценность. II. Капитал» (Научное Обозрение, 1898, VI и 1899, I–II) и заканчивающийся главою о ренте в книге «Капитализм и земледелие», т. I, гл. II.

(обратно)

235

Das Kapital, III, 2, 354.

(обратно)

236

Против такого суждения, может быть, возразят ссылкой на Маркса, в изложении которого теория непосредственно соединяется с эмпирическим материалом, так что получается впечатление действи­тельного единства. Но это единство только видимое и объясняется чисто внешним схематизмом расположения эмпирического материала у Маркса. Эмпирические теории, содержащиеся в «Капитале», ничего не теряют, если их связь с центральным теоретическим стволом разрывается (напр., учение о перенаселении, о рабочем дне, о фабричном законода­тельстве, о формах промышленности и машинах, о первоначальном накоплении и т. д.). Их научная ценность совершенно не связана с судьбой теоретических построений «Капитала» и может вполне сохра­ниться и в том случае, если эти последние будут отвергнуты (что мы наблюдаем у многих экономистов и даже у некоторых марксистов). Мы держимся вообще того мнения, что вся теоретическая схема может быть снята с исторического содержания «Капитала», как перчатка с руки, безо всякого вреда для этого содержания, которое подлежит уже исторической, а не теоретической критике. Mutatis mutandis тоже мо­жет быть сказано и о Родбертусе, который, однако, гораздо менее грешит внешним схематизмом, чем Маркс.

(обратно)

237

Те из экономистов, которые не удовлетворялись подобной наивной практикой политической экономии, делали попытку критически обосновывать это право на логический произвол при выборе центрального понятия, ложащегося в основу системы теоретической экономии. Таким образом создаётся критическое направление в теоретической экономии, которое, впрочем, пока было представлено только Штаммлером, Зомбартом и пишущим эти строки (в статьях «Об основных понятиях политической экономии»). В этих статьях я считал ещё возможным «конституировать», т. е., создавать по чисто формальным и произвольно выбранным признакам объект познания теоретической экономии (что в эмпирической науке, конечно, не имеет оправдания). Но уже в этих статьях было выброшено за борт многое из того, что обычно вводится в теорию ценности. Идя дальше в направлении критики проблем теоретической экономии, я с необходимостью пришел к своей теперешней точке зрения на этот вопрос, т. е., к полному отрицанию их права на существование.

(обратно)

238

В связи с вопросом о правах теоретической экономии возник странный спор о дедуктивном и индуктивном методе в политической экономии, который занимает такое видное место в экономической литературе, как будто политическая экономия имеет какие–либо собственные методы в отличие от общелогических и как будто возможно в научном ли или обыденном мышлении ограничиться одной дедукцией или индукцией. В связи с правами теоретической экономии обсуждался и вопрос о мотивации, также раздутый и преувеличенный. Оба эти вопроса не имеют принципиального значения, почему мы на них и не останавливаемся здесь подробно.

(обратно)
--">