Раби Нахман - Рассказы о необычайном

продолжали жить по его заветам. Они создали множество произведений, разъясняющих и развивающих учение раби Нахмана.

«ИСТОРИИ О НЕОБЫЧАЙНОМ».

Свои истории раби Нахман начал рассказывать в 1806 году. Обычно это происходило после бесед с толкованием Торы, посвященных определенной теме. Большинство историй, среди них самые пространные и значительные, раби Нахман поведал в последний год жизни. Важнейшая из них - «Семь нищих» - была рассказана за полгода до смерти.

Хасидский мир буквально наводнен историями, передаваемыми изустно из поколения в поколение, однако «Истории о необычайном» стоят среди них особняком. Их своеобразие неповторимо. Как правило, хасидская история - это рассказ об определенном человеке, о его праведности, деяниях и святости, о чудесах, сотворенных им, или о словах мудрости, произнесенных им, и о связанных с ним обычаях. В отличие от них «Истории о необычайном» облечены в художественную форму. В жанре волшебной сказки раби Нахман выражал свои идеи, высказывал мысли на разные темы. Не случайно его истории композиционно и сюжетно близки к народным сказкам, еврейским и нееврейским, бытовавшим в то время.

Однако было бы ошибкой отождествлять «Истории о необычайном» с жанром литературной сказки, в котором творили, например, Ханс-Кристиан Андерсен, Оскар Уайльд, Франц Кафка (параллели между произведениями которого и сказками раби Нахмана несомненны), Герман Гессе и другие. Литературная сказка, как всякий литературный жанр, выражает идеи автора с помощью художественных образов и символов, в то время как «Истории о необычайном» насыщены Торой, они содержат и выражают ее подобно другим книгам раби Нахмана - например, «Ликутей-Маhаран». Вместе с тем в этой книге тоже можно найти вымышленные истории, с помощью которых раби Нахман доносит до нас скрытую мудрость Торы. Они тоже облечены в художественную форму, так же поэтичны.

Раби Нахман хорошо понимал особенности избранного им жанра. Он предварил свои «Истории» словами: «Отныне я буду рассказывать вам сказки» и добавил, что с помощью сказок надеется раскрыть свое учение с новой стороны, позволяющей еще глубже проникнуть в него. В то время, публично толкуя Тору^{3}, раби Нахман отчасти объяснил свой подход к ее комментированию.

По его словам, люди порой не в состоянии воспринять Тору в истинном виде, без покровов, и потому «надо накинуть на ее лик (на ее внутреннюю сущность) покрывало вымышленных историй». Причин этому, по его словам, три: «Когда исцеляют слепого, не снимают повязку сразу, чтобы свет не ударил по глазам. Это касается и тех, кто долго пробыл во мраке или во сне. Вторая причина: приходится скрывать свет, чтобы внешние силы (силы зла) не овладели им. И, наконец, третья: зло, овладев светом, не даст ему распространиться, и потому надо скрыть его, чтобы оно осталось неузнанным».

Далее раби Нахман перечисляет способы, которыми пользуются мудрецы, чтобы раскрывать своим воспитанникам суть Торы в соответствии с их уровнем, и завершает так: «Но есть ученики, которые пали так низко, что уже невозможно пробудить их ничем, кроме историй из прошлого, откуда все семьдесят ликов Торы черпают жизненность».

«Истории о необычайном», которые сам автор называл «Историями из прошлого», содержат все тайны Торы во всем многообразии ее ликов. Однако на каждый тайный лик наброшен такой плотный покров, что на расстоянии этот лик просто не разглядеть. И потому каждый может приблизиться, удостоиться откровения и прозреть.

СОДЕРЖАНИЕ И ИСТОЧНИКИ «ИСТОРИЙ О НЕОБЫЧАЙНОМ».

Истории, рассказанные раби Нахманом, как пространные, так и лаконичные, немногочисленны: тринадцать составляют главный корпус сборника, в качестве приложения в него включены несколько коротких историй и одна длинная, относительно авторства которой существуют сомнения, а также истории, рассказанные в других книгах. Несмотря на немногочисленность, все они отличаются друг от друга по стилю и содержанию. История «Об одном раввине и его единственном сыне» по жанру напоминает традиционную хасидскую историю, правда, отличаясь от нее своим содержанием и символикой. «Мудрец и простак» развивает одну простую идею на протяжении всего повествования. «О том, как пропала царская дочь» выдержана, казалась бы, в жанре народ ной сказки. История «Скромный царь» - законченная аллегория. История «Муха и паук» осталась незавершенной, тогда как «О --">