Автор неизвестен - Дорога ввысь. Новые сокровища старых страниц. №5

раздался стук топоров, на кострах сжигался дикий кустарник и внутри деревенской ограды встали уютные дома. Усердно трудясь, поселенцы заложили сады, а на солнечных горных склонах посадили виноградную лозу, которую они принесли с собой с Рейна. Земля, пригодная под распашку, была разделена; но большая часть земли осталась в общем пользовании. В большинстве случаев эта земля состояла из леса и пастбища, и каждый имел на нее одинаковое право. Вскоре хороший урожай вознаградил их за все труды.

- Папа, - прервал отца Ганс, - поселенцев ведь обычно называют „зиленбюргские саженцы", а ты говоришь, что они пришли не из Саксонии, а с Рейна.

- Верно, - ответил Гельвиг, - многие венгры называли их саксонцами, так как еще раньше они имели дело с этим народом; а один папский посланник назвал поселенцев фландрцами. Оба названия сохранились и по сегодняшний день. Потом этот край получил название „Зибенбурген", потому что состоял из семи районов и там было построено семь замков. Король Андреас, правивший позднее, дал немцам „золотую охранную грамоту", согласно которой они считались свободным и независимым народом, и где подтверждались права, данные им раньше. Все это время они оставались верными своему королю и были ему благодарны, они ему служили и охраняли его. Со временем из некоторых деревень возникли цветущие города, а на месте деревянных домов встали крепкие каменные, когда пришлось защищаться от разбойничьих нападений монголов и турок. Позднее зибенбюржцы с радостью приняли Евангелие, и многие еще остались верными правдивому Слову Божиему.

Между тем наступил вечер. Багровое солнце опустилось за горизонт. С наступлением сумерек далеко в округе, тут и там, появились огни: это пастухи разожгли костры, чтобы защитить себя от холода и волков. Поезд проехал мимо нескольких городов. Путешественники, желавшие и ночью продолжить свой путь, должны были сделать пересадку на следующей станции. На вокзале царило оживление. Подростки, стоявшие группой, громко смеялись и шумели. Неожиданно от этой группы отделился высокий рыжеволосый юноша. Волосы его были сильно взлохмачены, а коричневая куртка разорвана. Он обернулся к другим юношам, погрозил им кулаком и обругал их. Ганс потянул Вильгельма за рукав.

- Взгляни же на этого проходимца! Он так ругается! Как ему не стыдно!

- Разве он не говорил по-немецки - или я ослышался? К сожалению, я ничего не мог понять, - сказал Вильгельм.

Они сели в поезд. Ганс рассердился, когда увидел, что и рыжеволосый юноша захотел сесть в их купе. С недовольным видом он оттеснил юношу с подножки. „Здесь для тебя нет места! - сказал он, не подумав о том, что тот, к кому он обратился, возможно, мог и не понять его. Однако юноша без всяких слов направился к другому вагону.

- Такой наглый невежа! Он ведь и в самом деле собирался сесть с нами сюда в купе! - сказал возмущенно Ганс, когда поезд тронулся.

- А почему же тогда он не сел к нам? - спросил господин Гельвиг.

- Я не пустил его, - ответил Ганс.

- Ты, Ганс? Но почему? Потому что у него нет приличной куртки? Но у него, как у пассажира, здесь точно такие же права, какие имеешь ты, и я надеюсь, ты найдешь возможность извиниться перед ним за свое поведение.

Ганс смотрел в окно. Оконные стекла отсвечивали, и он мог видеть, как уголки его рта скривились в усмешке. Он подмигнул своему отражению. „Извиниться? Перед этим? Просто смешно!"

Пока поезд всю ночь мчался вперед, большинство пассажиров спало. С наступлением рассвета зеленые вершины Карпат, стеной окружавшие Зибенбюрген, уже издали посылали свой привет. Вместо коричневой „пустыни" виднелись цветущие нивы и плодородные долины. От сильных ливней земля казалась промокшей насквозь. Здесь и там образовались маленькие озера. Из узкой долины, пенясь и клокоча, текла река и несла с собой гальку и другой мусор. Пока поезд мчался вдоль реки по высокой насыпи, мальчики прислонились к дверному окну и любовались чужой страной.

Когда до следующей станции оставалось лишь несколько сотен метров, вагон неожиданно потряс такой сильный толчок, что пассажиров бросило друг на друга. Дверь распахнулась, а когда сработал запасной тормоз, пассажиров в купе прижало к стене.

- Папа, Ганс выпал! - закричал вдруг Вильгельм, выглянув в открытую дверь. - Смотри вон туда, туда!

Тогда и Гельвиг увидел своего мальчика. Его темноволосая голова как раз вынырнула из грязных речных волн, подошедших к железнодорожной --">