протоиерей Константин Островский - Беседы о борьбе со страстями

— дар Божий, мы не можем и даже не должны пытаться искусственно в себе её возбудить.

Но есть другая жена. Она не так тоскует без мужа, как первая, однако и не осуждает её, не завидует ей, а, укоряя себя за недостаток любви, старается подражать истинно любящей подруге и тоже, хотя и не естественно, а с усилием, воздерживается от утешений, надеясь получить их с лихвой, когда вернётся супруг. Надежды этой доброй жены оправдаются, и её встреча с мужем будет радостной. Таков подвижник, не достигший совершенства, но стремящийся к нему.

Есть и третья жена, не имеющая к мужу горячей любви и не жалеющая об этом. Она живёт в своё удовольствие, избегая явных беззаконий. Ей всё равно, вернётся он или нет. И есть ещё женщина, которая не хочет и боится встречи с мужем, потому что когда он придёт, то прекратит её блудные и злые дела да ещё и накажет за них. Эти неистинные жёны лишаются семейной радости. Теплохладность и беззаконие не наследуют Небесного Царства.

Сначала Бог, потом — ближний

Любовь к Богу порождает любовь к ближнему подобно тому, как юноша, любя девушку, сердечно располагается и к её близким и, когда не видит её, рад видеть их, потому что они ему о ней напоминают. А когда возлюбленная рядом, душа его поглощена только ею.

Похожее состояние находим у великих святых, которые, любя ближних, убегали от них ради любви к Богу.

«Люби меня, как Бога»

Но обе заповеди — о любви к Богу и о любви к ближнему — зачастую искажаются в нашем сознании до противоположности. Ведь нам дана заповедь: возлюби Господа Бога

Твоего всем сердцем своим и ближнего, как самого себя. А мы, наоборот, требуем от ближнего: возлюби меня, как самого себя, и даже — как Бога.

Не по хорошу мил, а по милу хорош

Мы нередко путаем наши человеческие привязанности с любовью к ближним по второй заповеди. Заповедь о любви к ближним исполняет человек, сердце которого исполнено любовью к Богу, и этой любовью он любит всех одинаково, подобно Христу, Который пострадал даже до смерти за весь род человеческий. Поэтому, если говорить о любви по заповеди Божьей, кто кого-то не любит, тот и никого не любит. Так что не будем обольщаться относительно наших привязанностей.

Плотская любовь (к жене, детям, родине и тому подобному) разделяет людей на своих и чужих. Своих мы любим, нам с ними легко и хорошо, даже когда они нас в чём- то стесняют и доставляют нам какие-то неприятности. А с чужими нам и с хорошими тяжело.

Вот типичный пример разделения на своих и чужих. У женщины сын и зять оба пьют и бьют своих жён, но она не хочет, чтобы добрая невестка бросила её злого сына, а только хочет, чтобы он бросил пить и исправился. А дочь она же уговаривает развестись с мужем. Здесь мы видим не любовь к ближним по заповеди Божией, а привязанность к родственникам по плоти. Привязанность к своим: детям, супругам, родителям, друзьям — доброе чувство; только не нужно путать его с духовной любовью.

«Для меня мир распят, и я для мира» (Гал. 6, 14)

Как в личных отношениях, так и в отношении к своему народу. Если я горжусь своим народом, то должен и каяться в его грехах. А если говорю: «Это грехи не мои», то, значит, и народ не мой, и слава его не моя.

Вспомним призвание Богом праотца Аврама стать родоначальником избранного народа: И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего и иди в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в бла,гословение (Быт. 12, 1-2). Так говорит Господь и всякому человеку: «Оставь твой род, ибо, каков бы он ни был, это род Адама, ветхого человека. Оставь его и будь от рода Христова».

Когда преподобному Серафиму Саровскому явилась Матерь Божия с апостолами Петром и Иоанном и сказала: «Этот нашего рода», ему просто не пришло в голову, что нет, мол, я не вашего рода, я русский, а вы — евреи. И Матерь Божия, и апостолы, и Серафим Саровский — все они родные во Христе. Если у нас не хватает великодушия, чтобы видеть в каждом человеке брата или сестру, то хотя бы не будем чуждаться людей за то, что они нам не близки по плоти.

Отвергнуть всякое земное родство и привязанность, как это делали отшельники, о которых мы читаем в древних патериках, и исповедовать словом и делом, что «я рода Христова и другого рода не знаю», значит распять себе мир (по слову апостола). Но тогда необходимо и себя распять миру (по его же --">