Митрополит Владимир Иким) - Слова на двунадесятые и великие праздник

целом – и сохранило неслучайно. Ведь история рождения Богоматери одновременно и чудесна, и просто по-человечески трогательна, и несет в себе глубокий учительный смысл.

Как все мы помним, родителями Пресвятой Девы были благочестивые Иоаким и Анна, жители Иерусалима. Казалось, все блага мира были у этих счастливых супругов: и взаимная любовь, и достаток, и знатное происхождение (оба они принадлежали к роду царя Давида). Не было у них лишь одного: детей. И не потому, что Иоаким и Анна не хотели их иметь – в традиционном обществе того времени такое было немыслимо, – а потому, что Господь, по какой-то только Ему известной причине, медлил исполнить это давнее желание благочестивых супругов. И чем дальше, тем меньше оставалось у них надежд, что желание это вообще будет когда-нибудь исполнено: Иоаким и Анна вступали уже в возраст старости, когда деторождение становится невозможным…

Даже в наше время бесплодие – причина душевных терзаний очень многих семей, хотя сейчас мы относимся к деторождению или его отсутствию куда спокойнее: ведь из творений святых отцов Церкви мы знаем, что наше спасение зависит не от того, есть ли у нас дети, а от того, насколько мы сами приближаемся к Богу, и благочестивый христианский брак отнюдь не теряет своего главного смысла – возрастания в любви друг к другу и к Богу – даже если по какой-то причине не получит продолжения в детях. Но само по себе естественное желание иметь детей живет почти в каждом из нас, и для любящих супругов, которые хотели бы увидеть живое воплощение своей любви в общем ребенке, вместе воспитать еще одного или нескольких христиан, бесплодие и сейчас становится нелегким крестом… Что уж говорить об эпохе ветхозаветной, – когда главное свое упование верующие люди возлагали на пришествие в мир Спасителя и потому стремились любыми законными путями продолжить свой род, чтобы их потомки и весь народ Израиля дожил до этого обещанного Богом через пророков дня искупления? Деторождение считалось не чем иным, как священным долгом каждого благочестивого иудея перед своим народом. Причем особенно строгие требования предъявлялись к отпрыскам дома царя Давида, к числу которых принадлежали и Иоаким с Анной: ведь, согласно пророчествам, именно из этого рода должен был явиться Спаситель, и, значит, любой потомок Давида, не имевший детей, мог отдалить Его пришествие в мир, заставить народ Божий и весь мир еще дольше дожидаться чаемого искупления!

Участие супругов в этом великом деле Божиего Домостроительства было важным, а потому бесчадие расценивалось как признак греховности, как знак отверженности со стороны Бога. Соответственным могло быть и отношение к таким людям со стороны окружающих – недоверчивым, презрительным, недобрым. Про них наверняка шептались за спиной, а то и говорили открыто в лицо, что они, наверное, большие грешники, недостойные своих славных и благочестивых предков, раз Господь не позволяет роду Давида продолжиться в их семье… Представьте себе, как должны были страдать от своего бесплодия Иоаким и Анна, чувствовавшие себя, наверное, ни много ни мало – изгоями своего народа, не оправдавшими его надежд! А к собственным переживаниям добавлялось и осуждение со стороны общества…

Увы, подобные любители «резать правду-матку» (конечно, в своем собственном понимании) находятся везде и всегда. Даже в наше время бездетным супругам нередко приходится выслушивать от окружающих бестактные вопросы вроде «ну что, все еще никого не родили?». И это еще неплохой вариант – иногда таких супругов даже открыто и несправедливо осуждают (увы, в том числе в православной среде – хотя, казалось бы, общины православных христиан должны быть примерами любви и доброго отношения друг к другу!): мол, эгоисты, хотят жить только для себя, детей не любят… Что же тогда приходилось выслушивать Иоакиму и Анне – ведь в глазах тогдашнего общества они были не просто «эгоистами», а нарушителями священного долга перед народом Божиим?

К тому же бесплодие Иоакима и Анны «отягчалось» еще одним обстоятельством. Как мы знаем, ветхозаветное общество, хотя и считало единобрачие идеалом, допускало и многоженство – особенно в том случае, если у супругов не было детей. В Писании мы находим немало примеров, когда древние праведники (например, праотец Авраам), отчаявшись получить потомство от первой супруги, брали себе вторую. По нескольку жен имели израильские цари, в том числе и сам Давид, --">