Автор неизвестен - История Византийской империи. Том 4

союзников против сильного соседа. В это именно время впервые упоминаются норманны в качестве отряда военных людей, с которыми Сергий вступил в соглашение и пригласил их для этого в свое княжество. Райнульф, один из пяти братьев, которые пришли на зов Мели в 1017 г. и приняли участие в его войне с греками, вступил в союз с Сергием, женился на его сестре и в приданое за ней получил на севере Неаполитанской области небольшую местность Lavoro. В 1030 г. здесь построено было укрепление Аверса, которое было окружено рвом и стенами и из которого Райнульф постепенно завладел окрестной плодородной областью, составившей колыбель будущего графства. Постройка Аверсы составляет факт первостепенной важности в истории южноитальянских норманнов. Она отмечает заключение периода от 1016 до 1030 г., когда первые авантюристы, пришедши в Италию и не имея еще собственных владений, предлагали свои услуги то лангобардским князьям Капуи, Неаполя и Салерно, то настоятелю Монтекассинского монастыря, имевшему владельческие права над обширными землями, то, наконец, византийскому катепану.

Если и после основания Аверсы норманны состоят еще иногда на службе того или другого князя, то легко заметить, что с этих пор норманны преследуют уже свои цели, становясь постепенно частью равными, а в скорости и господами тех самых князей, чьими скромными слугами и вассалами были раньше. Словом, в Южной Италии в занимающее нас время происходит процесс, за которым отступают на задний план интересы двух империй и борьба христиан с сарацинами, как будто указанные мировые силы обрекли себя на служение маленькой норманнской военной колонии.

Между тем необузданное своеволие капуанского герцога Пандульфа слишком затронуло соседних князей. Он отнял владения у монастыря Монтекассино и платил доходами с них наемникам, приходившим из Нормандии; вмешался в дела Амальфи и старался привлечь это княжество на свою сторону. Но самым искусным шагом Пандульфа было то, что он успел убедить Райнульфа, графа Аверсы, нарушить договор с неаполитанским герцогом и вступить в союз с Капуей. В результате этого соглашения Райнульф по смерти своей первой жены породнился с герцогом Капуи, женившись на его племяннице, и вступил к нему в ленные отношения за графство Аверсу. Но между князьями, которых герцог Капуи слишком стеснял своими широкими притязаниями, нашелся один, именно герцог салернский Гаймар, которому удалось создать противовес ему при помощи тех же норманнов. Здесь в первый раз появляются на сцену сыновья норманнского графа Танкреда Готвиля, Вильгельм и Дрого, вступившие на службу салернского герцога. С 1036 г. составились в Южной Италии две политические партии, на одной стороне был салернский герцог с Неаполем и Беневентом, на другой — герцог Пандульф Капуанский с княжеством Гаэта, Амальфи и с церковным княжеством Монтекассино. Окончательное преобладание туземным политическим организациям могла дать Византия, смотря по тому, чью сторону стал бы поддерживать катепан, но так как в это время виды византийского правительства всецело направлялись на Сицилию, где открывалась возможность успешной борьбы с сарацинами, то южноитальянские дела развивались помимо влияния империи. На этот раз на положение партий имело влияние прибытие в Италию короля Конрада II в 1038 г., который принял к сердцу жалобы на Пандульфа и не мог оставить без удовлетворения просьбу монтекассинских монахов, лишенных Пандульфом своих владений. Хотя герцог Капуи обещался вознаградить все убытки, нанесенные монастырю, и давал заложников в исполнение своего обещания, но Конрад решился примерно наказать его и лишил его княжеской власти в Капуе. Все его владения перешли в качестве имперского лена к герцогу Салерно. Вместе с этим принято было новое решение и относительно графства Аверсы. Граф Райнульф поставлен был в непосредственную зависимость от герцога Салерно, и таким образом Аверса соединена была с Салерно.

Греческие владения в Южной Италии подвергались большой опасности вследствие образования в стране такой политической власти, которая не была связана местными интересами и к которой могли легко примкнуть антивизантийские элементы, давно уже дававшие себя чувствовать. Дальнейший ход событий зависел, как сейчас увидим, от той боевой силы, какую представляла собой норманнская военная колония. С точки зрения византийской политики, союз с норманнами был бы самым настоятельным и в --">