ЙОРГ МЮЛЛЕР - Он призвал меня

Первое впечатление, которое вы на многих производите, – это холодность и отчужденность, то есть нечто именно рыбье. Поэтому научитесь общаться с людьми в эмоциональной плоскости; используйте для этого свое умение увлекать и развлекать их.

Он встал, подошел к книжной полке, взял с нее какую-то книгу и продолжал свою речь. Следующие предложения врезались мне в память – тем более, что им суждено было очень скоро сбыться: – Теперь я скажу вам еще кое-что. Нечто, подсказанное мне интуицией. Вам предстоит еще очень трудный путь. Богу угодно вас испытать, ибо он хочет взять вас к себе на служение. И, если я не ошибаюсь, вы достигнете своей цели не прямо, а окольными, иногда даже ложными путями. Вы обладаете даром влиять на людей, вдохновлять их. И так как вы зависите от друзей, вас постоянно подстерегает опасность поддаться их влиянию. Запомните это и выбирайте себе в друзья хороших, верующих людей с прямым характером.

После этого он вручил мне книгу Игнатия Леппа «Природа и ценность дружбы» (Ignace Lepp, «Wesen und Wert der Freundschaft») и осенил мой лоб крестным знамением.

Это была одна из наиболее глубоко поразивших меня встреч того периода.

КРИЗИС

Как уже было сказано, невзирая на мрачные предсказания моих учителей, в 1966 году я сдал экзамен на бакалавра и поступил в духовную семинарию в Трире.

Семинария первых четырех студенческих семестров находилась в Рудольфинуме, сегодняшняя Католическая Академия на Маркусберге, а остальные студенческие занятия проходили в здании на улице Иезуитов, в центре города.

Перед преддипломной работой я прошел два семестра в Инсбруке, после чего снова вернулся в Трир, где как раз был восстановлен новый университет. Тогда я был единственным семинаристом, носившим бороду; этот «пережиток» моего путешествия в Сахару навлекал на меня немилость старших: в тогдашнем Трире, ношение бороды семинаристу было не разрешено.

– Если вы хотите быть рукоположены в священники, вы должны расстаться с бородой, – дал мне понять регент. – Или вы за нее так уж держитесь?

– Нет, – ответил я, – это она за меня держится.

Этим инцидент был исчерпан. Табу было снято. А ведь сегодня надо долго искать гладко выбритого семинариста!

Как и в гимназические времена, так и теперь, в последние годы учения я принимал активное участие во многих мероприятиях – как в семинарии, так и вне ее. Помимо работы в приходе церкви святого Павла и пения в хоре, который, совместно с оркестром радио, организовывал гастроли во Франции, мне предстояло осуществить еще одну блестящую идею.

Как-то вечером, сидя в трактире «У Черного быка», я вступил в разговор с редактором трирской областной газеты – после четвертой кружки пива у нас возникла идея устроить для близлежащих больниц и домов престарелых радиопередачу, которая передавала бы каждое воскресенье утром по громкоговорителю в каждую комнату музыку и посылаемые приветствия. Так началась наша хлопотливая, преимущественно ночная работа над созданием своего рода социальной службы; сегодня она превратилась в постоянный институт, в котором работают на общественных началах восемь человек, мужчины и женщины. На собственной студии выпускаются кассеты с музыкой по заявкам наших слушателей и с приветствиями от родных и друзей. Эти кассеты проигрывались на наших собственных аппаратах. Очень скоро нашу идею переняли и коллеги из Кельна и Гамбурга.

В первые годы – между 1969 и 1980 – у нас в гостях побывало много знаменитостей. Среди них – Цара Леандер, Лале Андерсон и Дитер Томас Хек. Маленькую студию мы назвали Radio Piccolo.

Ректор нашей семинарии настороженно следил за моей внешкольной деятельностью, подозревая за мной намерение ускользнуть от духовных обязанностей. Его опасения были не совсем беспочвенны. Как только диплом был у меня в руках, у меня начался страшный духовный кризис. Во мне всплыли такие вещи, которые поставили под сомнение как мое общее представление о Боге, так и всю мою прошлую духовную жизнь.

Тут мне вспомнились провидческие слова старого священника Н. Калмес из Прюма. Рухнуло все, что, как мне казалось, я так крепко держал в руках. Я сам пережил нервное потрясение, когда понял, как подвели меня определенные человеческие отношения…

Этот мой глубоко идущий кризис, который я открыто обсудил с ректором, был поводом усомниться в своем призвании, и я покинул семинарию. В этот трудный момент моей жизни ректор отнесся ко мне сочувственно и поддержал --">